Ну вот, теперь, когда Беларусь сумела затащить ОБСЕ к себе в постель, — что она будет с ней делать? Доказывать всему миру свою состоятельность в качестве демократической державы? Вряд ли. Во всяком случае, это далеко не самое интересное.
Самое интересное — то, что будет происходить во власти. Потому что появление г-на Коноплева в кресле руководителя полноправной парламентской делегации государства — члена ОБСЕ де-факто разрушило очень сложный баланс властей, который так долго и любовно выстраивал в нашей маленькой, но очень гордой стране Александр Лукашенко.
Вводные положения
В самом деле, на чем покоилось так называемое «единство ветвей власти», которое возникло в результате референдума 1996 года? На загнанности всех участников процесса управления белорусским государством в углы, из которых нет выхода. Александр Лукашенко видел в изменении Конституции, прежде всего, возможность избежать даже потенциальной опасности импичмента — и добился этого, фактически ликвидировав самостоятельность судебной и законодательной ветвей власти. И заплатил за это еще большим страхом — страхом перед перспективой расследования обстоятельств, скажем, организации и проведения того же самого референдума по Конституции. Группа его поддержки в парламенте видела в победе своего президента возможность занять лидирующие позиции в политике и бизнесе — и добилась своего, заплатив за это не только резким сокращением полномочий парламента как института, но и выпадением из европейских парламентских организаций, тем самым, лишившись даже видимой возможности апеллировать в случае повторения конфликта за поддержкой к своим коллегам из «цивилизованных» государств. Наконец, судебная власть, чья самостоятельность обеспечивается в мире прежде всего наличием полномочного парламента, ограничивающего всевластие правительства и президента, оказалась тем более беззащитной. Государством перестал управлять Закон и начал управлять Страх.
Возвращение Владимира Коноплева в кресло респектабельного делегата парламентской ассамблеи ОБСЕ отнюдь не означает разрушение этой системы. Но это, несомненно, элемент, вносящий дисбаланс в государство страха. Когда еще совсем недавно Александр Лукашенко публично отчитывал депутатский корпус, убеждая, что полномочий парламенту и так хватает, что незачем инициировать столь неудобный для исполнительной власти закон о Национальном Собрании, Коноплеву оставалось, в лучшем случае, изображать хорошую мину при очень плохой игре, объясняя журналистам, что на самом деле никаких противоречий между парламентом и президентом в данном вопросе не существует. Но при этом и сам Коноплев, и другие депутаты хорошо понимали, что из ситуации просто нет выхода: пикни — и тебя раздавят. Но вряд ли кто-нибудь из парламентариев, кроме, разве что, выползшего из доперестроечной эпохи спикера Вадима Попова (Малофеев был гораздо умнее) позволил бы себе сказать, что парламентскую ратификацию законопроекта, принятого Парламентским Собранием Союза России и Беларуси, можно заменить подписью президента.
Сейчас есть, куда уползать. В отличие от все еще ограниченно выездного главы белорусского государства новый депутатский корпус будет выездным. Речь идет не о нынешних депутатах, которые лишь изредка демонстрировали и демонстрируют свое крайнее недовольство сложившейся ситуацией. Речь идет о новом депутатском корпусе, который генетически будет уже в гораздо меньшей степени связан соучастием в перевороте 1996 года, а потому и менее пугливым. Исполнительная власть это очень хорошо понимает. Дважды добровольно отступившийся от спикерского кресла «ради консолидации власти» Коноплев вряд ли уступит в третий раз право формализовать свой неформальный статус лидера парламента. И вряд ли его амбиции ограничатся этим. Речь, конечно, не идет о президентских амбициях, ибо харизма Коноплева по сравнению с харизмой Лукашенко — харизма питекантропа в сравнении с харизмой кроманьонца. Но эволюция налицо, и нечто неандертальское уже сквозит во взгляде порядком пообтесавшегося депутата от Шклова. Мало ли что?
Депутат депутату рознь
Именно признание полномочий нынешнего депутатского корпуса, по моему мнению, и стало началом его фактического финала — в нынешнем составе. Поэтому исполнительная власть так нервно занялась тем, что, на первый взгляд, представляет собой глупость несусветную — вырезанием оппозиции из местных советов. На самом деле демонстрация контроля над электоральным процессом на нынешних местных выборах и есть демонстрация того, чьи в лесу шишки. Это репетиция будущих парламентских выборов, как парламентские выборы станут репетицией выборов президентских — даже если они будут совмещены с референдумом об изменении Конституции.
Месяц назад начали просачиваться слухи о готовящейся операции по недопущению повторного избрания депутатом кого-либо из нынешних членов корпуса белорусских парламентариев. Вначале стали намекать об этом отдельным, наименее послушным депутатам, затем недвусмысленно заговорили с представителями парламентского большинства. В качестве возможного варианта озвучена идея одновременного выдвижения в депутаты всех глав местной администрации. Последнее, впрочем, является заведомо абсурдным, поскольку в ситуации хронически и катастрофически возрастающих расценок на коммунальное обслуживание добровольно голосовать за председателя райисполкома — кроме членов его семьи — станут разве что слепоглухонемые избиратели, одновременно почему-то лишившиеся ощущения разницы температур.
С одной стороны, эти усердно распространяемые представителями исполнительной власти слухи — несомненно, так сказать, предупреждение и нынешнему составу депутатского корпуса: куда ж вы, ребята, денетесь с подводной лодки «Курск»? (Естественно, с той небольшой разницей, что теперь хотя бы стук тонущего экипажа будет услышан мировым сообществом.) Но, с другой стороны, все это изобличает и абсолютную неуверенность исполнительной власти в завтрашнем дне. Если уж Коноплев со товарищи пугают, то что говорить о каком-нибудь Статкевиче или Калякине? Эти ж и вовсе выглядят какими-то несусветными монстрами! Покойному Александру Дубко, помогавшему генералу Фролову стать депутатом, и в страшном сне не могло бы присниться, что глава государства будет публично рисовать его избраннику перспективу быть шинкованным до уровня капустных кочнов. Бедный гродненский губернатор, вероятно, переворачивается в гробу, слыша подобные высказывания всенародноизбранного.
Депутатский корпус, в свою очередь, успешно понял, что основная угроза ему идет именно от исполнительной власти (если ранее она была единственно возможным его защитником). Именно поэтому отдельные депутатские группы столь решительно демонстрируют свою оппозиционность. Пока их губит политическая неопытность. В дурацких словах Валерия Фролова о том, что он «молодой политик», раздражает именно их справедливость, только слово «молодой» нужно заменить более точным и менее раздражающим применительно к седовласому генералу. Группа «Республика» пока не в состоянии даже определить ту электоральную группу, которой она адресует свой политический посыл, а даже десятью депутатскими задницами на всех табуретках одновременно усидеть трудно. Но это вовсе не означает, что сам по себе их посыл останется не востребованным никем и никогда. Будь так — Александр Григорьевич обращал бы на Фролова и Парфеновича не больше внимания, чем на Лебедько в отсутствие Немцова и Хакамады.
За оставшийся год полномочий депутатский корпус еще имеет шанс продемонстрировать, на что именно способны парламентарии, хорошо осознающие, что их воспринимают как оппозицию. Нет, конечно, товарищ Кастян был и останется верным оплотом рыночного социализма, но это граничит с клиникой. А в условиях приближающихся выборов каждый нормальный депутат, пытающийся делать ставку именно на собственный электоральный ресурс, продемонстрирует и готовность — и способность! — портить нервы министрам и губернаторам строго по профилю своей комиссии и в рамках своего округа. И в случае переизбрания — Верховный Совет 13-го созыва покажется легким полдником перед тяжелым дружеским ужином с хорошим запасом самогонки-«бакштанки».
Противоядие, сэр!
Президент это чувствует очень хорошо. Он вообще интуитивен и весьма последователен в своей политике. Если Лукашенко не способен сломать преграду и знает, что она не падет сама, он начинает ее обходить. Если преградой является человек, которого невозможно переубедить или сломать, его попытаются купить. По крайней мере, внушением определенных надежд.
Лишь очень недалекие аналитики не замечают, что наряду с процессом институциональной напряженности в Беларуси идет процесс клановой консолидации. Ярче всего это как раз и видно на примере клана Коноплева.
Александр Лукашенко, никогда не отступавший от единожды принятых решений, внезапно «открутил назад». Публично он отказался от мысли выслать в Нью-Йорк ректора БГУ Козулина. Возвращен в должность председатель Следственного Комитета Глуховский. До сих пор пустует кабинет посла в Японии, хотя, говорят, друзья успешно «пропили» туда самого Владимира Коноплева. Должностных лиц, ориентированных на вице-спикера Палаты Представителей, неожиданно оставили в покое. Как говорил известный персонаж, «и это после всего, что между нами было!»
Еще более показательны в этом отношении заседание правительства, на котором проходил отчет перед главой государства, обсуждение итогов проверки Министерства внутренних дел комиссией Госсекретариата Совета Безопасности. Два великолепных повода поднять крик и кого-нибудь отправить в отставку, не были использованы по назначению. Александр Григорьевич из весьма прожорливого аллигатора опять уподобился кому-то белому и пушистому. При этом он явно надеется, что судьбы Винниковой, Леонова В.С. и Леонова М.В., Калугина, Рахманько и отца и сына Казеко никого ничему не научили. При этом можно подумать, что в местных исполкомах никто не сидит и ни против кого не возбудили уголовное дело.
Попытка убедить управленческую элиту в своей пушистости может пройти, конечно, — в среде опять-таки слепоглухонемых. Но пока никто не доказал на практике, что наша управленческая элита слепоглухонемой не является. Раздражение от уколов оппозиционной прессы она в состоянии почувствовать, но никак не более. Реагировать полноценно, как и положено элите, она не в состоянии. Поэтому возвращение минимального психологического комфорта, когда именно тебя и твоих близких перестали терроризировать перспективой ареста, она воспринимает как высшее достижение собственной политики.
В конце концов, Александр Григорьевич обуздает и нынешний депутатский корпус. Нужно будет лишь несколько ограничить собственную политическую брезгливость и предложить отдельным парламентариям портфели в правительстве, взяв с них обещание отойти от активной политической деятельности. И тогда можно будет на некоторое время просто позабыть о том, что когда-то чьи-то полномочия были признаны кем-то там на Западе. И этим все ограничится. В конце концов, депутаты — тоже люди, им кушать тоже хочется.
Подано, сэры!