Энергетический сектор: конец ресурсного государства-рантье

Резюме

В 2019 году события в энергетической сфере закрепили тенденцию, отчётливо проявившуюся несколькими годами ранее, и окончательно определили завершение эпохи внешних энергетических субсидий как свершившийся факт. Если 2018 год явился периодом нарастающей неопределённости в вопросах поставок дешёвых энергоносителей из России, то события 2019-го и начала 2020 года сформировали совершенно новую повестку дня для беларусской энергетики.

В настоящее время перед беларусской нефтеперерабатывающей отраслью остро встаёт вопрос обеспечения собственной рентабельности, а перед беларусскими властями – вопрос о том, чем или как компенсировать утраченную энергетическую ренту.

Тенденции:

• углубление разногласий по рамочным и детальным условиям поставок российской нефти в Беларусь между российским и беларусским руководством;
• нарастание неопределённости по вопросу условий поставок российского газа;
• ухудшение внешней конъюнктуры рынков сбыта нефтепродуктов.

Газ

В 2019 году Беларусь импортировала 20.261 млрд м³ природного газа из России, что практически соответствует уровню 2018 года (20.3 млрд м³). Цена природного газа также осталась практически неизменной, снизившись лишь незначительно – соотв. USD 127 vs 129 за 1000 м³. Вместе с тем существенно снизилась ценовая разница между стоимостью российского природного газа для Беларуси и Европы, измеряемая по показателю средней цены на границе с Германией (табл. 1).

Снижению цены на российский природный газ в Европе в первую очередь способствовала аномально тёплая зима, практически исключившая необходимость отбора газа из хранилищ. В результате в феврале 2020 года месячная цена природного газа опустилась ещё на 30% в сравнении со среднегодовой ценой 2019 года. Ещё одним фактором снижения средней цены на газ в Европе явился избыток предложения со стороны поставщиков газа, в первую очередь со стороны поставщиков сжиженного природного газа (в том числе из США).

Низкая в сравнении с европейской цена на природный газ долгие годы выступала одним из факторов устойчивости беларусской экономики. Между тем последний стабильный контракт на поставку газа из России в Беларусь заключён на период 2018–2019 годы, что потребовало от беларусской стороны усиленных действий по заключению нового контракта на более выгодных условиях. Обсуждение этих условий происходило на протяжении всего года в ходе встреч на разных уровнях. Аргументы беларусской стороны главным образом сводились к необходимости уравнивания цены на газ для Беларуси с ценой газа для Смоленской области в рамках Союзного государства. В качестве «справедливой» называлась цена в USD 70–90 за 1000 м³.

Хотя снижение цены на газ для Беларуси до уровня Смоленской области теоретически возможно при более глубоком уровне интеграции с Россией, в видимой перспективе оно вряд ли реализуемо ввиду падения экспортных доходов ГАЗПРОМА, роста налога на добычу полезных ископаемых в России (НДПИ) и, соответственно, невозможности субсидировать внутренние цены на газ со стороны российского газового монополиста.

На исходе 2019 года Беларусь всё же подписала протокол о порядке формирования цен на российский газ на январь-февраль 2020 года, действие которого чуть позже было продлено до конца 2020 года. Протокол сохраняет объёмы поставок и цену на российский газ на уровне 2019 года (USD 127 за 1000 м³).

При этом, следует отметить, в начале 2020 года европейские цены на природный газ продолжили падение, опустившись в феврале до уровня в USD 104 за 1000 м³, что побудило беларусскую сторону в апреле 2020 года инициировать пересмотр существующего газового соглашения. Перспективы такого пересмотра остаются туманными до окончания срока действия текущего протокола.

Нефть

2019 год отмечен значительным ростом противоречий между руководством России и Беларуси по поводу условий поставок нефти, что в итоге привело к отсутствию долгосрочного контракта по состоянию на начало 2020 года.3 Позиция беларусской стороны заключается не только в необходимости сохранения объёмов поставок нефти по цене значительно ниже мировой, но и во внедрении механизма компенсации проводимого в российском энергетическом секторе налогового манёвра.

Налоговый манёвр подразумевает снижение и, в итоге, обнуление экспортной пошлины на нефтепродукты с одновременным повышением налога на добычу полезных ископаемых в России. Завершение налогового манёвра означает значительное увеличение для Беларуси цены на поставляемую из России нефть без возможности оставлять в беларусском бюджете экспортную пошлину, как это происходило ранее. В результате существенно снижаются поступления в беларусский бюджет, равно как и прибыльность беларусской нефтепереработки, долгое время существовавшей в условиях доступа к относительно дешёвой российской нефти и продажи полученных из неё нефтепродуктов по мировым ценам.

Как видно из данных табл. 2, объём экспорта беларусских нефтепродуктов, переработанных из российской нефти, и доходы от экспорта в прошедшем году снизились. Этому сопутствовало снижение ценовой разницы российской нефти (сорта Urals) для Беларуси и на мировых рынках.

В течение первых месяцев 2019 года беларусская сторона несколько раз заявляла о недопустимости проведения налогового манёвра и о нарушении российской стороной договора ЕАЭС. Ответ российской стороны на последующие заявления беларусского руководства о планах изыскать альтернативные поставки нефти можно свести к ёмкому «хотите – ищите», после чего Беларусь заявила о планах поднять тариф на транзит российской нефти по своей территории.

Экономические итоги попыток диверсификации поставок нефти хорошо иллюстрируются случаем 2010–2012 годов, когда Беларусь пробовала импортировать нефть из Венесуэлы. В итоге более дорогая нефть становится ещё дороже ввиду длинного транспортного плеча и стоимости транспортировки (табл. 3).

В конце апреля концерн «Белнефтехим» начал докладывать о поступлении в беларусские нефтепроводы российской нефти с повышенным содержанием хлорорганики. Это крупнейшее загрязнение сначала объяснялось российской стороной как непреднамеренное, а позднее – как преднамеренное (сокрытие хищения нефти из трубопровода со стороны мелких поставщиков нефти). Однако с учётом фона (напряжённость в двусторонних отношениях из-за поставок нефти, дорогостоящая модернизация НПЗ, зависимость беларусской экономики от нефтехимического сектора) и деталей происходящего (использование хлорорганики для сокрытия хищения – дорогостоящая затея), инцидент напоминал скорее целенаправленную диверсию в отношении беларусской нефтянки. Загрязнение нефти привело к порче оборудования на Мозырском НПЗ, приостановке прокачки российской нефти в Европу, а также экспорта беларусских нефтепродуктов и, как результат – к замедлению роста ВВП.

В течение года стороны провели серию переговоров на различных уровнях по условиям дальнейших поставок российской нефти в Беларусь. Переговоры, однако, не дали положительного результата: по состоянию на начало 2020 года, Беларусь и Россия не подписали даже годового соглашения на поставку нефти (согласован только индикативный баланс). Кроме того, российская сторона полностью отменила механизм так называемой «перетаможки», позволяющий Беларуси зачислять в бюджет экспортные пошлины от 6 млн т российской нефти.

Основанием для нежелания российской стороны заключать договор с Беларусью на поставку нефти по сниженной цене является увязка льготных поставок (которые российское руководство всё чаще именует прямым субсидированием беларусской экономики) с вопросом углубления политической и экономической интеграции России и Беларуси в рамках Договора о Союзном государстве. Хотя в рамках межправительственных групп началась работа по углублению интеграции, также, по сообщениям из официальных источников, подготовлен итоговый список дорожных карт интеграции, к концу 2019 года работа по разработке документов застопорилась. Сопутствующие события и заявления беларусских чиновников сделали очевидным тот факт, что углубление интеграции в том виде, в котором его требует российская сторона, невозможно: слишком высока цена за продолжение льготных поставок нефти.

В начале 2020 года, ввиду отсутствия поставок российской нефти, беларусские НПЗ начали отбирать технологическую нефть из ответвлений от магистрального трубопровода «Дружба» для обеспечения горячей циркуляции заводов. После чего Беларусь приступила к закупке нефти из альтернативных источников, объём которых, однако, не позволяет обеспечить загрузку НПЗ для работы в оптимальном режиме.

Электроэнергия и тарифная политика

В 2019 году тарифы на электроэнергию в Беларуси изменялись дважды – в январе и июле. При этом в июле была введена новая система дифференциации стоимости электроэнергии по временным периодам в течение дня: днём, вечером и ночью.

В 2019 году базовый тариф вырос с BYN 0.1484 до 0.209 за киловатт-час. Разница между тарифом для населения и реального сектора по итогам года значительно снизилась в сравнении с предыдущими годами. Если в 2018 году тарифы на электроэнергию для населения и реального сектора составляли 7.05 и 12.31 долларового цента соответственно, то в 2019 году – 7.1 и 10.0 центов. Хотя полного отхода от перекрёстного субсидирования тарифов на электроэнергию не произошло, такая динамика является едва ли не самым заметным снижением в разнице тарифов для населения и реального сектора за последние годы.

Тем не менее полный отход от перекрёстного субсидирования требует ещё большего снижения тарифов для предприятий и их роста для населения. Для сравнения, в близлежащих странах-участницах Европейского Союза, где перекрёстное субсидирование отсутствует, тариф для населения значительно превышает тариф для реального сектора и составляет (за вычетом налогов и сборов) в Эстонии 11.90 и 7.32 евроцента для населения и реального сектора соответственно, в Латвии – 11.7 и 7.5 евроцента, в Польше – 8.6 и 7.36 евроцента, в Литве – 7.9 и 7.2 евроцента.

Запуск первого энергоблока Беларусской АЭС, запланированный на осень 2019 года, был перенесён на первый квартал 2020 года, позднее – на июль 2020 года вследствие задержек, вызванных развитием эпидемии SARS-CoV-2. Другие важные изменения относительно функционирования атомной станции касались в первую очередь рынков сбыта электроэнергии и ограничивались декларативными заявлениями государственных органов Эстонии, Латвии и Украины о потенциальной возможности закупки производимой станцией электроэнергии.

Заключение

Для беларусской экономики 2020 год будет особенно сложным по причине резкого сокращения разницы между ценами на нефть и газ для региона и Беларуси, выпадения бюджетных доходов вследствие снижения объёмов экспортной пошлины и отмены механизма «перетаможки». Снижение доходности беларусской нефтепереработки окажет мультипликативный эффект на смежные отрасли, к которому в 2020 году добавятся шоки экспорта/импорта с последующими проблемами для выпуска и обеспечения занятости населения.

Основными факторами, влияющими на развитие беларусского энергетического сектора, являются мировое снижение цен на нефть и нефтепродукты на фоне эпидемии SARS-CoV-2 и внешнеполитические обстоятельства. В первую очередь, речь идёт о нежелании российской стороны продолжать льготный экспорт нефти в Беларусь без углубления интеграции при одновременном нарастании проблем в российской экономике.

Хотя в начале 2020 года Беларусь предприняла попытки диверсификации импорта нефти, условия её поставок однозначно не будут настолько же выгодными, как поставки нефти из России (см. выше случай с Венесуэлой).

В 2020 году динамика цен на нефть, вероятно, позволит Беларуси «добрать» необходимые объёмы без существенных потерь (и продемонстрировать российской стороне способность диверсифицировать импорт нефти). В то же время в долгосрочной перспективе обеспечить благоприятные условия поставок, сравнимые с прежними, вряд ли получится. Некоторая компромиссная краткосрочная договорённость по поставкам российской нефти в Беларусь («дороже, чем раньше, но дешевле, чем могло бы быть»), возможно, будет достигнута к концу 2020 года.

Для самой Беларуси оптимальным выбором явилось бы продолжение работы по диверсификации поставок и обеспечению инфраструктуры (техническая возможность нефтяного реверса из Польши, модернизация нитки нефтепровода из Латвии, ускорение модернизации НПЗ, соединение двух НПЗ трубопроводом), а также снижение объёмов закупок нефти для поддержания рентабельности нефтепереработки, поскольку в условиях дорожающей нефти переработка нынешних объёмов нецелесообразна ввиду особенностей географии экспорта нефтепродуктов.

Зависимость беларусской экономики (и устойчивости политического режима) от условий поставок российских нефти и газа позволяла и стимулировала применять к политическому режиму в Беларуси термин «ресурсного государства-рантье». В то же время относительная устойчивость этих условий отвлекала от рассмотрения перспектив развития политического режима с учётом особенностей его «финансирования». Фактически же «шок» ресурсной ренты, произошедший в 2019-м – начале 2020 года, открывает перспективу перехода Беларуси к тому, что условно можно рассматривать как стадию «позднего государства-рантье». В таком государстве инфраструктура (не только физическая) генерирования ренты становится инфраструктурой поддержки развития и диверсификации экономики как следствие изменения поведения политического режима в результате ряда экономических шоков и нарастания социально-экономических противоречий внутри страны.4