Подобно сиквелам к фильму «Пила», государство с каждым годом становится все масштабнее, все дороже и все ужаснее. Даже сегодня, в период экономических потрясений и усиливающегося риска суверенного дефолта, размеры, охват и стоимость содержания федеральных, региональных и местных органов госаппарата растут как на дрожжах: государство поглощает все, что попадается ему на пути. В течение 10 лет подряд, и особенно с сентября 2008 года, государственные расходы растут, список федеральных ведомств и их ответвлений становится все длиннее, а Конгресс своими решениями все активнее меняет условия жизни американцев.
Тем не менее те, кто во весь голос критикует разрастание государства — особенно представители Республиканской партии, но отнюдь не только они — зачастую осекаются на полуслове, и начинают бормотать что-то невнятное, услышав простой вопрос: «И что же именно вы предлагаете урезать?». Что ж, теперь им будет что ответить.
Рассматривайте изложенное ниже как памятку, позволяющую объяснить как, когда, где и почему целые ветви государственного древа необходимо как следует обкорнать, а то и безжалостно срезать — чтобы деньги налогоплательщиков тратились эффективнее, оставшиеся государственные службы работали лучше, и США наконец смогли начать долгий путь к финансовому оздоровлению.
Мы попросили экспертов из Вашингтона и ряда стран мира поделиться своими мыслями о способах борьбы с этим чудовищем-государством, чье леденящее дыхание пробирает нас до костей. При этом их предложения — не последнее слово, а лишь пролог: как в любом хорошем ужастике с расчлененкой, искушенный зритель вскоре поймет, кто еще из персонажей должен погибнуть под ножом бензопилы.
Перестройка Medicaid
Представьте государственную программу в сфере здравоохранения, ограничивающую миллионам пациентов доступ к медицинской помощи, одолеваемую постоянным ростом затрат, и обеспечивающую услуги куда более низкого качества, чем получают люди, не имеющие медицинской страховки. Такая программа существует, и она называется Medicaid.
Созданная для помощи самым бедным и больным американцам, эта программа, осуществляемая совместно федеральным Центром и региональными властями, поначалу была призвана стать рентабельным препятствием на пути усиления государственного вмешательства в сфере здравоохранения. В 1965 году, когда Medicaid начала действовать, расходы на нее составили примерно 9 миллиардов долларов с поправкой на инфляцию. Но вместо пресечения государственного вмешательства программа быстро превратилась в орудие экспансии государства в медицинском секторе. С 1970 по 2000 год стоимость Medicaid выросла с 29 до 250 миллиардов долларов по курсу 2010 года.
В нынешнем году, по прогнозам Министерства здравоохранения и услуг населению, совокупные затраты на программу превысят полтриллиона долларов. Кроме того, по данным Национальной ассоциации работников бюджетных служб штатов, на долю Medicaid будет приходиться более 20% общих расходов региональных властей. По стоимости она превосходит все другие социальные программы вместе взятые, а по объемам страховых платежей уступает только Medicare — и то из-за того, что в рамках последней оплачиваются лекарства.
Что же мы получаем за эти огромные деньги? Не так уж много. По результатам исследований, проведенных недавно специалистами Вирджинского, Пенсильванского, Колумбийского и Корнеллского университетов, выяснилось, что при лечении рака прямой кишки, сосудистых и некоторых других заболеваний результаты, полученные в рамках Medicaid, зачастую оказываются хуже или не лучше, чем для пациентов, вообще не имеющих медицинской страховки. Тем не менее, программа охватывает 46 миллионов американцев, а в ближайшие десять лет из-за решений, принятых Обамой, эта цифра должна увеличиться еще на 16 миллионов.
Полностью упразднить эту программу невозможно по политическим соображениям, а из-за того, что именно Medicaid играет главную роль в планах нынешнего президента по расширению медицинского страхования, ее реформирование также маловероятно. Однако регионы могут отказаться участвовать в ней, — ведь формально Medicaid носит добровольный характер — а быстрое ухудшение ситуации с финансированием программы и бюджетом страны в целом означает, что ее перестройку, возможно, придется проводить намного раньше, чем на это набралось бы достаточно мужества у политиков.
Первым шагом должен стать отказ от грантового финансирования по принципу «один к одному», в соответствии с которым федеральный Medicaid компенсирует каждый израсходованный штатами доллар, и тем самым создается стимул для постоянного роста затрат. Вместо этого следует ввести систему фиксированных федеральных грантов, индексируемых в соответствии с реальным ростом стоимости медицинских услуг. Еще лучше было бы полностью упразднить Medicaid, заменив ее временной программой помощи, которая не способствовала бы устойчивому иждивенчеству. Это предложение может показаться радикальным, но альтернатива здесь — сохранение неприглядного и непосильного в финансовом плане статус-кво, в результате которого мы тратим все больше средств на программу, не соответствующую интересам налогоплательщиков и пациентов.
— Питер Судерман (Peter Suderman)
Верните солдат домой!
Любое серьезное сокращение государственных расходов должно обязательно затрагивать военный бюджет. А самый быстрый способ урезать затраты Пентагона — это безотлагательно прекратить оккупацию Ирака и Афганистана.
На сегодняшний момент эти две войны обошлись нам в триллион с лишним долларов — такую же сумму составляет дефицит федерального бюджета в нынешнем году. При этом почти все эти средства выделяются вне рамок бюджетного процесса — за счет принятия безответственных в финансовом плане дополнительных законов о «чрезвычайных» ассигнованиях, контрабандой протаскивающих через Конгресс расходы на закупку вооружений и социальные программы, не связанные с военными действиями. Кроме того, если бы афганская и иракская войны не были начаты, мы сохранили бы не только деньги налогоплательщиков, но и нечто гораздо более ценное — десятки тысяч человеческих жизней.
Мы не знаем, как долго продлятся эти конфликты, если мы не выведем войска немедленно, поэтому точно определить, сколько денег сэкономит нам быстрое и полное прекращение оккупации, невозможно. Президент Барак Обама обещает к 2011 году сократить численность контингента в Ираке до 50000 человек, а в 2012 году — полностью вывести наших солдат, но уже появляются признаки, что этот график не будет соблюден. Однако если бы Обама неукоснительно выполнил свой план, это, по мнению аналитика из Института Брукингса Майкла О’Хэнлона (Michael O’Hanlon), позволило бы сэкономить «50-70 миллиардов долларов в 2011 финансовом году и еще по 80-100 миллиардов ежегодно в 2012 году и далее».
По данным самого государства — которые оно старается особенно не афишировать — размещение одного военнослужащего за рубежом стоит примерно миллион долларов в год. По прогнозам Бюджетного управления Конгресса на 2012–2020 гг. затраты на иракскую и афганскую войну должны составить от 274 до 588 миллиардов—причем обе оценки составлены с учетом значительного сокращения наших контингентов, а никаких гарантий, что это произойдет, нет.
Причем, даже если мы прекратим обе войны немедленно, это не значит, что нам не придется тратить на них деньги. Как отметил в своем исследовании, опубликованном в июле месяце, сотрудник Национального бюро экономических исследований Райан Эдвардс (Ryan Edwards), «в прошлом пик социальных выплат ветеранам наступал через 30 или более лет после окончания военных действий, то есть их максимальное воздействие на бюджет. . . произойдет в 2040 году». Здесь уже ничего не поделаешь — мы обязаны оказывать социальную поддержку тысячам ветеранов, уже получивших ранения в Ираке и Афганистане, а также их семьям. Но сделать так, чтобы их число не увеличилось, мы можем и должны — поэтому надо немедленно покончить с оккупацией этих двух стран, особенно учитывая, что ее позитивные результаты сомнительны, а издержки очевидны.
— Брайан Доэрти (Brian Doherty)
Хватит финансировать образование из федерального бюджета
В августе администрация Обамы выделила регионам 10 миллиардов долларов финансовой помощи на сохранение рабочих мест для учителей — хотя по данным Бюро трудовой статистики среди учителей роста безработицы не наблюдается. За 30 месяцев, что длится рецессия, в сфере местных органов образования занятость сократилась меньше, чем на 1%. Более того, в 2009–2010 гг. в 21 штате количество работников образования даже увеличилось. Напротив, в частном образовательном секторе безработица увеличилась на 6,8%.
Кроме того, в проекте бюджета на 2011 год президент предлагает выделить на образовательные нужды 78 миллиардов долларов — на 18,6 миллиардов больше, чем в 2010 году. В реальном исчислении федеральные расходы на образование с 2001 года выросли на 80% — но результаты тестов по чтению и математике у 17-летних учеников, по данным проводимой Министерством образования «Оценки прогресса в образовательной сфере», остаются на том же уровне, что и в 1971 году.
Политики давно уже говорят об упразднении Министерства образования. Это, конечно, прекрасная идея, но ее осуществление — задача не сегодняшнего дня. В то же время в данной сфере многое можно сделать уже сейчас.
Крупнейшая федеральная образовательная программа под названием Title I, обходящаяся ежегодно в 16 миллиардов долларов, явно не выполняет свою задачу — помочь детям из бедных семей, учащимся в неблагополучных районах, преодолеть отставание от сверстников по уровню знаний. Другая программа — Head Start — стоимостью в 8 миллиардов долларов ежегодно во многом дублирует другие федеральные, региональные и местные программы в сфере начального образования, нисколько не повышая их эффективность: проведенное в январе 2010 года исследование Министерства здравоохранения и услуг населению (его данные считаются абсолютно надежными) показало, что ни один из 114 тестов, оценивающих учебные и поведенческие показатели первоклассников, не демонстрирует сколько-нибудь устойчивых, статистически значимых результатов от участия в Head Start. Необходимо отказаться и от выделения 1,2 миллиарда долларов на Районные центры обучения «21 век», где со школьниками занимаются после уроков. Существует много других, дублирующих программ продленного дня — кроме того, важной роли в улучшении учебных показателей подобные проекты не играют.
Следует урезать и различные программы «образования для взрослых», которые обходятся налогоплательщикам в 2 миллиарда долларов. Эти задачи могли бы выполнять двухгодичные техникумы, уже получающие финансирование за счет «грантов имени Пела», выделяемых Министерством образования, и федеральных программ займов для студентов.
Я привела лишь несколько примеров: в федеральном бюджете на нужды образования есть множество программ, заслуживающих сокращения. Если по политическим причинам мы не можем полностью ликвидировать Министерство образования, надо для начала избавиться от программ, меньше всего влияющих на качество обучения.
— Лиза Снелл (Lisa Snell)
Сокращение региональных бюджетов
Как обычно, государство адаптируется к ухудшению экономической ситуации медленнее всех. Частный сектор за период рецессии сократил почти 8,5 миллионов рабочих мест, а государственные органы всех уровней по состоянию на декабрь 2009 года увеличили количество сотрудников на 100000 человек. Таким образом даже после начала оживления в частном секторе регионы еще долго не смогут сбалансировать свои бюджеты. А значит они будут и дальше клянчить у федерального Центра — и собственных налогоплательщиков — деньги, чтобы свести концы с концами.
В докладе, распространенном в июле нынешнего года, Национальная конференция региональных законодателей утверждала, что совокупный дефицит региональных бюджетов в 2011 финансовом году составит 84 миллиарда долларов; у 24 штатов он достигнет 10% от общей суммы бюджетных расходов. Месяцем раньше свой доклад опубликовали Национальная ассоциация губернаторов и Национальная ассоциация работников бюджетных служб штатов: по их оценке за 2009-2012 финансовые годы совокупный дефицит региональных бюджетов достигнет 297 миллиардов долларов. Из этой суммы на сегодняшний день компенсировано лишь 169 миллиардов долларов: таким образом, в ближайшие два года необходимо будет где-то раздобыть еще 128 миллиардов. Тем не менее, несмотря на сокращение средств, выделяемых федеральным Центром в качестве стимулов, и сохраняющийся недостаток государственных доходов, губернаторы рекомендовали в 2011 финансовом году увеличить бюджетные расходы штатов на 3,6%.
Регионы возлагают вину за свои бюджетные проблемы на рецессию, и экономическая ситуация действительно не облегчает им жизнь — как с точки зрения налоговых поступлений, так и в плане спроса на услуги. Однако «корректировка», проведенная рыночными механизмами, лишь показала, что законодатели на уровне штатов слишком долго жили не по средствам.
Одним из полезных показателей качества бюджетной политики является соотношение между ростом расходов, увеличением численности населения и повышением стоимости жизни, измеряемым индексом потребительских цен. За сравнительно благоприятный период с 2000 по 2008 год (последний год, по которому существуют необходимые статистические данные), население страны увеличилось на 8%, инфляция (ИПЦ) — на 25%, а базовые расходы — на 33%. Однако реальные совокупные расходы государства выросли гораздо больше — на 60%. Первым минимальным шагом по улучшению ситуации должно стать приведение ежегодного роста расходов к уровню инфляции и увеличения численности населения — хотя и этого, пожалуй, не удастся добиться, не разрядив «бомбу» государственного пенсионного обеспечения.
— Адам Б. Саммерс (Adam B. Summers)
Отказ от фиксированных пенсий
Дефицит средств, необходимых для финансирования пенсий госслужащих на региональном и местном уровне, превышает 500 миллиардов долларов. За последние десять лет пенсионные затраты на всей территории страны переживали взрывной рост. Из этой созданной руками государства ситуации есть простой выход: банкротство. Как убедился в 2009 году муниципалитет калифорнийского города Вальехо, процедура банкротства позволяет органам власти отказаться от выполнения непосильных обязательств по выплате пенсий.
К сожалению, заявлять о банкротстве могут только города и округа, но не штаты и тем более федеральный Центр. Кроме того, профсоюзы госслужащих в Калифорнии и других штатах не покладая рук работают над внесением в законодательство о банкротстве поправок, которые не позволят другим «Вальехо» заявлять о финансовой несостоятельности, или по крайней мере обеспечат урегулирование ситуации в интересах профсоюзов.
Каковы же реальные способы решить проблему? Кандидат в губернаторы Калифорнии Мэг Уитмэн (Meg Whitman) предлагает интересную идею: отказаться от фиксированных пенсий — когда пенсионные планы финансируют налогоплательщики, а не сами работники — для всех вновь принимаемых на работу госслужащих. Вместо этого в будущем их следует подключать к тому же плану 401(k), что и всех нас — чтобы они сами строили себе денежное «гнездышко» для ухода на покой.
Но как быть с теми, кто уже работает на государство? Сократить пенсионные выплаты, обещанные сотрудникам при заключении контракта о найме, чрезвычайно трудно. Однако здесь можно «зайти с другого конца»: потребовать от госслужащих финансировать большую долю своих пенсионных счетов. Это не ставит на одну доску государство и частный сектор, где фиксированных пенсий практически не существует. Однако таким образом можно несколько облегчить нагрузку на налогоплательщиков. Поскольку у американцев привилегированное положение госслужащих вызывает все больше возмущения, губернатору Калифорнии Арнольду Шварценеггеру удалось заставить некоторые профсоюзы согласиться с повышением процентной доли служащих при финансировании их пенсионных планов; аналогичные предложения все громче звучат и в других регионах страны.
Ни один из этих вариантов не решит проблему пенсионного дефицита: в конечном итоге необходимые средства придется брать из кармана налогоплательщиков. Однако они представляют собой шаги к постепенному упразднению системы фиксированных пенсий.
— Тим Кавано (Tim Cavanaugh)
Пора признать поражение в войне с наркотиками
Как заметил недавно Стинг, перефразируя Джона Стюарта Милля, «война с наркотиками» по определению означает нарушение «суверенных прав на собственный ум и тело». Кроме того, она приносит больше вреда, чем пользы, а потому представляет собой пустую трату денег налогоплательщиков.
На борьбу с употреблением наркотиков соответствующие региональные и федеральные ведомства ежегодно тратят более 40 миллиардов долларов и производят 1,7 миллиона арестов. В результате растрачиваются ресурсы, которые можно было бы использовать на противодействие корыстным преступлениям. Однако прямые издержки, оплачиваемые налогоплательщиками — это еще не все. Находясь в тюрьме, нарушители закона о запрете наркотиков (а таких заключенных на сегодняшний день насчитывается полтора миллиона), не могут зарабатывать деньги и заботиться о своих семьях, в результате чего повышаются расходы на социальную помощь детям. Даже после освобождения они зарабатывают меньше, чем могли бы, если бы не побывали в тюрьме — по мнению социолога из Гарварда Брюса Вестерна (Bruce Western) за весь период трудовой деятельности бывший заключенный недополучает до 100000 долларов. Эти потери увеличивают ежегодный «счет» за антинаркотические мероприятия еще на миллиарды долларов.
По оценке Управления по национальной политике в сфере контроля над оборотом наркотиков (Office of National Drug Control Policy) в 2000 году американцы потратили на незаконные наркотические вещества 65 миллиардов долларов, или более 80 миллиардов по сегодняшнему курсу. Сравнив законные и нелегальные наркотические вещества, можно предположить, что до 90% этой суммы связаны с воздействием запрета на цену наркотиков, а значит их легализация каждый год высвобождала бы десятки миллиардов долларов на другие нужды людей. Часть этих сэкономленных средств, правда, поглощали бы налоги на наркотики, введение которых, по мнению экономиста из Гарварда Джефри Майрона (Jeffrey Miron), могло бы увеличить доходы государства почти на 50 миллиардов ежегодно.
Снижение цен также резко сократило бы стимулы у тех, кто употребляет наркотики в большом количестве, к финансированию своей привычки за счет воровства. По итогам опроса, проведенного в 1991 году, 10% заключенных федеральных тюрем, и 17% заключенных тюрем, находящихся в ведении штатов, заявили, что они совершали такого рода преступления. А поскольку ворованные товары продаются по дешевке, реальная ценность имущества, украденного для приобретения наркотиков, в несколько раз превышает даже искусственно взвинченную стоимость их самих.
Другие проблемы, связанные с этим запретом, трудно рассчитать в денежном эквиваленте. Среди них — коррупция в госаппарате, подрыв прав личности в соответствии с Четвертой поправкой и других гражданских свобод, вмешательство государства в отправление религиозных культов и медицинские процедуры, терроризм, финансируемый доходами от наркотрафика, гибель людей и потеря здоровья от употребления плохо изготовленных или более сильных, чем они ожидали, наркотиков, и насилие, связанное с запретом, жертвами которого с 2006 года стали 28000 мексиканцев.
Бесплодный «крестовый поход» против произвольно составленного набора опьяняющих веществ негативно отражается на наших (независимо от пристрастия к психоактивным субстанциям) свободах, благосостоянии и безопасности.
— Джекоб Саллум (Jacob Sullum)
Ликвидация Федеральной комиссии по коммуникациям
Федеральная комиссия по коммуникациям (ФКК) осуществляет надзор за всем — от телевидения и радио до мобильной связи и интернета. Однако ни одна из этих задач не относится к необходимым функциям государства. Практически все, чем занимается ФКК — от регулирования свободы слова до субсидирования широкополосного интернета — либо контрпродуктивно, либо сомнительно с конституционной точки зрения, либо неэффективно (либо к этому применимы все три приведенных определения сразу).
Возьмем ее роль цензора вещания: в соответствии с политикой, недавно отмененной федеральным апелляционным судом, Комиссия не одно десятилетие навязывала вещателям произвольным и непрозрачным образом составленный кодекс, регулировавший, какие выражения и изображения допустимы в передачах. Запрещена ненормативная лексика, или нет? И если да, то каких выражений это касается, и в каком контексте? А как быть с изображением обнаженной женской груди, ягодиц или нижней части спины? Влияет ли на их приемлемость тот факт, что передача носит медицинский характер, что изображение попало в кадр случайно, или упомянутые части тела выглядят непривлекательно?
На все эти вопросы ФКК отвечает: «да», «нет», возможно», или дает все три ответа сразу — в зависимости от того, соответствуют ли перечисленные слова и изображения ее собственному определению «неприличного». Однако само это определение в высшей степени туманно: «Среднестатистический индивид, руководствуясь современными общественными стандартами, должен определить, что соответствующий материал в целом апеллирует к похотливым инстинктам». Естественно, судить о том, кого следует считать «среднестатистическим индивидом», и что представляют собой «современные общественные стандарты», должна Комиссия — причем по собственному произволу.
Тем не менее ФКК старается расширить свою компетенцию, когда и где это только возможно. Среди последних акций Комиссии — расследование процедуры, используемой Apple для включения программ в свой каталог iPhone App Store, указания телефонным компаниям относительно права на модернизацию их сетей и способов ее осуществления, и решения регулирующего порядка относительно ряда потребительских изделий, чье использование не представляет особой важности. Кроме того, в последнее время она активно ищет пути регулирования трафика в интернете.
В 1934 году, когда ФКК только создавалась, ее необходимость оправдывалась дефицитом имеющихся радиочастот. Сегодня, в эпоху избытка информации, когда перед каждым владельцем мобильного телефона или компьютера, подключенного к интернету, открывается широчайший выбор доступных СМИ, подобные аргументы полностью утратили силу. Тем не менее ведомство растет как на дрожжах — с 1999 по 2009 год его бюджет в номинальном исчислении увеличился на 60 с лишним процентов. Но для чего это нужно? И какие убытки в результате несет частный сектор?
Помимо 338 миллионов долларов, составляющих бюджет самой ФКК, ее деятельность, согласно опубликованному в 2005 году исследованию экономиста Джерри Эллига (Jerry Ellig), ежегодно обходится потребителям в 105 миллиардов долларов в виде дополнительных затрат и недополученных услуг. Вместо того, чтобы способствовать развитию коммуникационных технологий, Комиссия значительно повышает стоимость электронных товаров и услуг для американских потребителей.
Наилучшая альтернатива — это система, в рамках которой диапазон частот представляет собой подлежащую купле-продаже частную собственность, а не управляемый государством ресурс, проблемы вмешательства решаются подачей коллективных исков, и никто не беспокоится, что каждое сказанное в эфире слово может обернуться для вещателя штрафом на сумму с шестью нулями. И в этом альтернативном мире места для ФКК, естественно, быть не может.
— Питер Судерман
Устранение субсидий в аграрном секторе
Субсидии — в том числе ценовые — сельхозпроизводителям вызывают возмущение у людей независимо от их политических взглядов. Они искажают действие рыночных механизмов и провоцируют торговые войны. Они оборачиваются искусственным удорожанием продовольственного сырья и искусственным удешевлением богатой фруктозой кукурузной патоки — анафемы для сознательных родителей, сторонников здорового питания и борцов с ожирением. Они создают у фермеров стимулы для обработки земель, где в противном случае могли бы расположиться леса или луга. Они поощряют неэффективные программы внедрения альтернативных источников энергии, искусственно занижая цены на получаемый из кукурузы этанол по сравнению с использованием ветровой, солнечной энергии и других видов биомассы. Школьные завтраки готовятся из имеющихся излишков сельхозпродукции, что срывает усилия по повышению пищевой ценности (и просто улучшению вкусовых качеств) того, чем питаются наши и без того страдающие избыточным весом ученики.
Введенные в 1930-х гг., в условиях дефицита пищевых продуктов, в качестве временной чрезвычайной меры, субсидии на производство таких культур, как кукуруза, пшеница и соя, каким-то образом сохраняются и в нынешнюю эпоху изобилия. Ежегодно Конгресс ассигнует 20 миллиардов долларов на прямую помощь небольшому числу влиятельных крупных сельхозпроизводителей, а для американских потребителей и компаний эта сумма удваивается, преобразуясь в розничные цены — в супермаркетах, ресторанах, и даже на бензоколонках.
Но стоит вам усомниться в целесообразности этих субсидий, выступая на Капитолийском холме, вас встретит гневная отповедь насчет опасности, которой подвергнет их отмена семейные фермы. Однако почти вся эта помощь предназначена для крупных корпораций. Те приветливые люди, что продают собственноручно вырученные овощи и фрукты на сельскохозяйственных рынках, как правило ее не получают. Конгресс продлевает действие закона о субсидиях каждые пять-шесть лет, так что в 2013 году нам представится очередная возможность покончить с этой порочной практикой. Единственные, кто пострадает от постепенной отмены сельскохозяйственных субсидий — это немногочисленные крупные агрофирмы и кучка конгрессменов, чье будущее зависит от пожертвований этих компаний в их предвыборные фонды. Выиграют же крестьяне из бедных стран — да, собственно, и все мы, потребители.
— Кэтрин Манджу-Уорд (Katherine Mangu-Ward)
Демонтаж Министерства энергетики
18 апреля 1977 года, через четыре месяца после вступления в должность, президент Джимми Картер произнес выдержанную в мрачном тоне речь, объявив, что Америка находится в «состоянии войны» с «энергетическим кризисом». Важнейшим элементом его энергетической политики стало создание Министерства энергетики (Минэнерго), которое должно было заняться реализацией далекоидущих идей, призванных в корне изменить производство и потребление энергии в США. Всего через четыре месяца после выступления президента учреждение нового министерства, объединившего до 50 отдельных энергетических ведомств при федеральном Центре, было одобрено Конгрессом.
Одной из главных функций Минэнерго стал контроль над ценами на нефть и природный газ. Новое ведомство также должно было распределять многомиллиардные субсидии на НИОКР, связанные с внедрением альтернативных энергетических технологий вроде газификации угля и использования солнечной энергии.
Но что же представляет собой Министерство сегодня? В 2010 году больше половины 26-миллиарного бюджета Минэнерго — а именно 16 миллиардов долларов — должны быть израсходованы на эксплуатацию федеральных ядерных объектов — в основном предприятий по производству и утилизации материалов, используемых при изготовлении ядерного оружия. Вторая по величине статья расходов этого ведомства (5 миллиардов долларов) — все те же энергетические НИОКР. Однако отдача от финансируемых государством исследований в этой области не впечатляет. В прошлом три обошедшиеся в пару миллиардов программы — по созданию электромобиля (1992 год), автомобиля, работающего на водороде (2003 год) и природном газе (1993) с повышенной в три раза энергоэффективностью — не дали результата.
Кроме того, несмотря на совокупные вложения в 16 миллиардов долларов, электроэнергия, получаемая за счет солнечных батарей, по-прежнему стоит в 3-4 раза дороже той, что вырабатывается путем сжигания ископаемого топлива.
К счастью, контроль над нефтяными и газовыми ценами со стороны федерального Центра был отменен в 1980-е. Однако Минэнерго продолжает выполнять ряд функций, которые лучше было бы поручить другим структурам. Утилизация ядерных боеприпасов — дело дорогостоящее, и заниматься этим придется еще долго. Почему бы не доверить эту задачу Пентагону? Энергетические НИОКР в частном секторе практически не ведутся, поскольку производство и распределение энергии — самая зарегулированная отрасль нашей экономики, однако федеральные субсидии на эти цели оказались абсолютно негодной заменой конкуренции и стимула к получению прибыли. Если Конгресс и Белый дом считают необходимым внедрять альтернативные источники энергии за счет социальной инженерии, куда более эффективным способом, чем выбор «победителей» бюрократами из Минэнерго, было бы введение налога на традиционные виды топлива. В этом случае рост цен на энергоносители по крайней мере подстегнул бы ученых и предпринимателей к активизации усилий.
В 1982 году президент Рональд Рейган призвал упразднить Минэнерго. Республиканские «революционеры» в Конгрессе в 1994 году обещали сделать то же самое. Еще в 1999 году в Палату представителей и Сенат вносились законопроекты о ликвидации этого ведомства. Но воз и ныне там. После выступления Картера прошло уже 33 года, а мы все продолжаем тратить энергию (и деньги) на Министерство энергетики — простите за каламбур. Может хватит?
— Рональд Бейли (Ronald Bailey)
Отмена Закона Дэвиса-Бэкона
Почти 80 лет подрядчики, реализующие строительные проекты, финансируемые федеральным правительством, вынуждены платить своим рабочим искусственно завышенную зарплату, что ложится дополнительным бременем на налогоплательщиков и обогащает только членов профсоюзов. Причина — в принятом в 1931 году Законе Дэвиса-Бэкона, предписывающем, чтобы все работники, занятые в федеральных проектах стоимостью свыше 2000 долларов получали зарплату по «преобладающему тарифу» — т. е. в соответствии с почасовыми ставками, установленными местным профсоюзом.
Этот закон стал порождением реакции расистов на участие чернокожих строителей с Юга в сооружении госпиталя для ветеранов на Лонг-Айленде. Конгрессмен-республиканец от штата Нью-Йорк Роберт Л. Бэкон (Robert L. Bacon) осудил подобное использование «дешевой» и «нелегальной» рабочей силы и внес соответствующий законопроект. Президент Американской федерации труда Уильям Грин (William Green) с готовностью выступил на слушаниях в Сенате в пользу принятия закона, утверждая, что «цветных рабочих используют для занижения зарплат». В результате чернокожие работники — из-за их низкой квалификации считалось, что они готовы выполнять ту же работу, что и белые, за более низкое жалование — по сути остались за бортом строительного бума, развернувшегося в период Нового курса.
Налогоплательщикам этот закон обходится весьма недешево. Согласно исследованию, проведенному в 2008 году экономистами из Саффолкского университета, он привел к повышению зарплат строителей, занятых в федеральных проектах, на 22% по сравнению с рыночными ставками. По оценке Джеймса Шерка (James Sherk) из консервативного научного центра Heritage Foundation отмена Закона Дэвиса-Бэкона позволила бы только в 2010 году сэкономить 11,4 миллиардов долларов из кармана налогоплательщиков. Простая приостановка его действия даст возможность подрядчикам дополнительно нанять 160000 рабочих без какого-либо увеличения затрат, что должно бы найти отклик у Конгресса и Белого дома, озабоченных созданием новых рабочих мест.
Тем не менее администрация Обамы, напротив, продлила действие этого акта в рамках Закона о восстановлении американской экономики (American Recovery and Reinvestment Act), принятого в 2009 году, и известного также как «пакет стимулов». На просьбу прояснить, каким образом будут действовать эти правила в связи с новыми ассигнованиями, Министерство труда ответило, что Закон Дэвиса-Бэкона теперь распространяется на все «проекты, напрямую финансируемые через федеральное правительство, либо пользующиеся его полной или частичной поддержкой».
Иными словами, даже проекты, лишь частично финансируемые в рамках пакета стимулов, охватываются этими жесткими требованиями по зарплатам. В условиях, когда в экономике и без того царит рецессия, закон, еще больше удорожающий строительство, усиливает бремя, которое приходится нести американским налогоплательщикам.
— Дэймон Рут (Damon Root)
Пакет стимулов не нужен
Неэффективность государства порой проявляется в самых неожиданных случаях. Оно, например, не умеет даже быстро потратить деньги. Казалось бы, вашингтонские бюрократы уж точно справятся с задачей влить в экономику 794 миллиарда долларов, выделенных в рамках пакета финансовых стимулов. Но на начало сентября — через полтора года после решения об этих ассигнованиях, 301 миллиард из этой суммы остается неосвоенным.
Раз уж эти деньги остались, их следует сохранить, а не тратить. Хотя более половины указанных средств уже обещаны на поддержку конкретных программ, это решение можно отменить, поскольку реализация самих проектов до сих пор не началась.
Если верить интернет-сайту администрации, посвященному результатам стимулирования экономики, — Recovery.gov — проекты, на которые выделялись средства из «пакета», по состоянию на 30 июня позволили создать 749142 рабочих мест. Однако из новостей мы знаем, что с того момента, как закон о стимулах был принят, и до июня 2010 года, уровень безработицы в стране вырос на 1,3 процентных пункта — с 7,7 до 9,5%. Если добавить к этой цифре частично занятых работников, общий уровень безработицы на тот же момент составил 16,5% по сравнению с 14% до одобрения «пакета». И еще, через полтора года после принятия закона, призванного создать или сохранить 3 миллиона рабочих мест, совокупная численность рабочей силы сократилась почти на 850000 человек — и эти люди не входят в статистику безработицы, поскольку они уже отчаялись найти себе работу в обозримом будущем.
Президент приписывает действию стимулов значительную часть наблюдающегося роста ВВП страны. Но никаких объективных данных, подкрепляющих эти утверждения, нет. Единственный способ манипуляции цифрами, способный продемонстрировать сколько-нибудь существенное воздействие стимулов — это ввести (причем с потолка) весьма высокий коэффициент: объем экономической активности, порожденный каждым потраченным государством долларом. Именно так и поступает администрация, но добросовестные экономисты на такие трюки не идут.
Беспристрастный анализ, напротив, показывает, что дефицитное финансирование вытесняет частные инвестиции. Экономист из Гарварда Роберт Барро (Robert Barro) недавно обнародовал свои оценки, согласно которым 794 миллиарда долларов, ассигнованные в рамках «пакета», приведут к сокращению частных капиталовложений в экономику на 900 миллиардов. Любая польза, которую в отдельных случаях могли принести стимулы, аннулируется снижением темпов роста частного сектора в других отраслях или регионах.
Государство не просто взяло на себя ряд задач, которые могли бы быть успешно выполнены частным сектором: инвесторы сегодня стараются сократить расходы, готовясь к повышению налогов. Учитывая объявленное Обамой намерение отменить сокращение налогового бремени, проведенное в 2001 и 2003 годах, и различные меры по его повышению, встроенные в реформу здравоохранения, их опасения следует признать вполне обоснованными.
Впрочем, не все еще потеряно. Безотлагательное прекращение недееспособной программы государственного стимулирования экономики позволит нам сэкономить до 300 миллиардов долларов, что, в свою очередь, существенно сократит прогнозируемый полуторатриллионный дефицит бюджета США.
— Энтони Рандаццо (Anthony Randazzo)
Давайте тратить дорожный фонд на дороги
Пробки наглухо закупоривают городские магистрали; издержки от впустую потраченного времени и топлива составляют, по оценкам, 76 миллиардов долларов в год. Построенные полвека назад межрегиональные автострады начинают ветшать и потребуют реконструкции стоимостью в сотни миллиардов долларов. Недостаток средств, необходимых только на поддержание сети этих автострад на приемлемом уровне, достигает 10-20 миллиардов в год.
Федеральный Дорожный попечительский фонд был создан в 1956 году, причем тогда звучали обещания, что все поступления от вновь введенного федерального налога на бензин будут расходоваться на строительство и текущий ремонт межрегиональных автострад. Однако Конгресс не выполнил эти обещания. Сначала он распространил федеральную финансовую помощь на другие разновидности дорог. Потом законодатели выделили 20% доходов от этого «налога за пользование автострадами» на развитие городского транспорта. Сегодня на все эти цели, не связанные с автострадами, — в том числе поддержание тротуаров, полос для велосипедистов, дорожек для гуляния и музеев транспорта — тратится четверть суммы поступлений.
В результате Дорожный попечительский фонд по сути обанкротился: он тратит больше, чем получает от налога на бензин. Некоторые считают, что решать эту проблему следует за счет существенного повышения указанного налога. Но почему бы не вернуться к первоначальным условиям сделки?
Либертарианцы как правило отвергают любое участие федерального правительства в содержании дорожной инфраструктуры, предлагая делегировать все эти функции властям штатов и частному сектору. Но даже если вы считаете, что для бесперебойной работы общенациональной дорожной сети она должна находиться в подчинении федерального Центра, автострады меньшего значения следует передать в ведение штатов. Ну, а уж тротуары, городской транспорт и полосы для велосипедистов, естественно, нужно вверить заботам местных властей.
Простой возврат к первоначальному принципу действия Дорожного фонда — «пользователь платит, пользователь получает выгоду» — позволит сэкономить деньги, ассигнуемые сегодня на излюбленные проекты адептов централизованного планирования, и в то же время даст возможность властям поддерживать общенациональную автодорожную инфраструктуру.
Более того, нынешние ставки налога на бензин вполне обеспечивают вложение дополнительных 10 миллиардов долларов ежегодно в межрегиональную сеть автострад. В сочетании с выборочным введением платных дорог, эта реформа могла бы сократить и пробки в городах, повысив продуктивность экономики на миллиарды долларов.
— Роберт Пул (Robert Poole)
Приватизация государственных земель
Службе охраны лесов США принадлежит более 156 миллионов акров земель к западу от реки Миссисипи — по площади этот район вдвое превосходит штат Техас. Таким образом, это ведомство — один из крупнейших землевладельцев на Западе США. Передача этих угодий в управление региональным властям позволила бы сэкономить до 5 миллиардов в год из федерального бюджета. Кроме того в таком случае решения об использовании указанных земель принимали бы чиновники, в большей степени подотчетные местным жителям — будь то экологам или бизнесменам.
Конечно, сегодня штаты, страдающие от острой нехватки средств, не в состоянии купить эти земли, но их приобретение в рассрочку на 25-30 лет (т.е. на стандартных условиях жилищной ипотеки) могло бы решить дело. Когда угодья окажутся в руках региональных властей, значительная часть из них по политическим соображениям, вероятно, останется нетронутой, но некоторые земли можно будет перепродать или использовать более эффективно. Кроме того, в этом случае власти штатов получат возможность наладить партнерство с частным сектором.
Уже сегодня частные компании управляют коммерческими объектами — гостиницами, магазинами, ресторанами и др. — в таких знаменитых национальных парках, как Большой каньон, Йосемити и Йеллоустоун. Кроме того, Служба охраны лесов активно применяет систему концессий для более эффективного управления и обслуживания целых парков и кемпингов.
Штаты могли бы использовать ту же модель для новых лесопарковых земель, не принимая их на собственный баланс. В частности, недавно один подрядчик Службы охраны лесов в Аризоне выразил готовность взять на себя управление шестью парками регионального подчинения, которые власти намерены закрыть из-за сокращения бюджета. Концессионеры будут взимать за посещение парков ту же плату, что и государство; при этом штатам не придется нести никаких расходов на поддержание и обслуживание этих угодий. Более того, соответствующая компания будет платить штату ежегодную «ренту» — определенный процент от получаемой с посетителей входной платы. Таким образом, национальные парки не только не будут «пожирать» бюджетные средства, но и станут приносить доход.
Передачу федеральных земель регионам можно начать с пилотных программ в нескольких штатах — это позволит обкатать новую модель и накопить полезный опыт. Когда процесс будет доведен до совершенства, его можно распространить на всю собственность Службы охраны лесов, а затем и на владения Бюро землепользования, которому принадлежат примерно такие же площади на Западе США (их содержание обходится налогоплательщикам в 1,1 миллиарда долларов).
— Леонард Гилрой (Leonard Gilroy)
Если нельзя упразднить ФРС, необходим хотя бы ее аудит
В 2009 году, в разгар своего пиаровского контрнаступления против законопроекта о проведении аудита Федеральной резервной системы, внесенного конгрессменом-республиканцем от штата Техас Роном Полом (Ron Paul), глава ФРС Бен Бернанке предостерег: обнародование баланса американского Центробанка негативно отразится на его политической независимости и «может породить опасения относительно грядущей инфляции, что привело бы к повышению процентных ставок, а также дестабилизации экономики и финансов».
С тех пор требования об аудите и даже упразднении ФРС несколько поутихли, и законопроект о транспарентности Федеральной резервной системы, одобренный в 2009 году 320 голосами в Палате представителей, вскоре постигла безвременная кончина в Сенате. Однако слова Бернанке стоит запомнить — потому что если какие-то опасения нам сейчас и нужны, то они должны быть связаны именно с грядущей инфляцией.
За прошлый год ФРС увеличил денежную массу вдвое. Глубина дефляционной спирали (прежде всего в сфере недвижимости), сохранение «капкана ликвидности», и новации вроде выплаты ФРС частным банкам процентов по их резервам, пока что сдерживают воздействие прироста денежной массы на уровень цен. Но массированное вливание средств в народное хозяйство не выполнило и своей основной задачи — стимулирования экономической активности. Не снимая ногу с педали газа, ФРС уже ведет дело к повторению собственных катастрофических ошибок в 2001 году, когда центробанк отреагировал на лопнувший «мыльный пузырь» на рынке акций высокотехнологичных компаний созданием нового, еще более опасного пузыря — теперь на рынке недвижимости.
ФРС — главный оплот централизованного планирования в американской экономике: ее ликвидация сделала бы наш рынок более свободным и устранила бы крупнейший в истории источник расточительного использования государственных средств. Если это невозможно по политическим соображениям, то проведение аудита ФРС по крайней мере лишило бы Центробанк ореола высшего авторитета, продемонстрировав беспомощность и нерешительность «главного штаба» монетарной политики США.
— Тим Кавано (Tim Cavanaugh)
--------------
Источник: Inliberty
Впервые: How to Slash the State. 14 ways to dismantle a monstrous government, one program at a time // Reason Magazine, November 2010 issue