Бросьте жертву в пасть Ваала, киньте мученицу львам!

Лопе де Вега

Уже давно официальные встречи представителей Минска и Москвы отличаются высоким эмоциональным накалом. Никто уже давно не ждет, что после очередной встречи будет что-то там решено, что сдвинет, наконец, интеграционный процесс с мертвой точки. Наоборот, публика интересуется только тем, кто кому больше насолил, кто кого отбрил, кто кого, пардон, развел на бабки.

Рядовые белорусы в эти дни обсуждают не столько возможные и очень значимые для каждого последствия исхода газовых переговоров, сколько ход игры в целом и наиболее интересные ее моменты. Одни привыкли к тому, что газ всегда был, есть и будет. Другие ничего хорошего не ждут, понимая, что даже такая искусная демагогия, к которой в отношении России всякий раз прибегает Лукашенко, имеет свои пределы. Третьи с тревогой ждут, что вместе с белорусским «экономическим чудом» лопнет и их бизнес, а еще кто-то ожидает, что одно лопнувшее чудо будет только первым. Что остальные чудеса любви и народной преданности тоже не устоят перед объемами накопившегося в них газа. Ведь до сей поры его только впускали, но никогда не выпускали. Чтоб с запасцем было.

Но больше всех удивил вице-премьер Беларуси Владимир Семашко, который отстаивает газовые интересы Беларуси, что называется, лицом к лицу — настолько близко, что в целом это сидящее напротив лицо нельзя даже увидать. Общий план теряется в деталях. Быть может, не добившись приемлемых для Беларуси цен на газ, г-н вице-премьер заявил, что поскольку новые договоренности не подписаны ввиду несовместимости позиций партнеров, то в новом году будут действовать условия прошлогоднего соглашения. То есть Беларусь и впредь будет получать газ по ценам Смоленской области? Такое, мол, предусмотрено и правилами, действующими в России и в Беларуси. В общем, заявление несколько сумбурное, в отдельных моментах противоречащее правилам формальной логики. Но нас всех учили логике диалектической, согласно которой дважды два иногда равняется пяти или трем, но очень редко — четырем.

Газпром, кругом Газпром

Так что же, какое историческое действо напоминают нам газовые переговоры на нынешнем этапе? Конечно же, переговоры января 1918 года в Брест-Литовске. Посланный туда для подписания мирного договора с Германией Лев Троцкий огорошил немецкую делегацию таким заявлением: мир не подписываем, войну прекращаем, а армию распускаем. Ошалевший от такой дерзости кайзер тут же двинул войска на колыбель пяти революций, отчего Ленину пришлось с империалистической Германией замиряться на совсем уж кабальных условиях. С большими территориальными уступками и выплатой огромной контрибуции.

Но всё же позиция Троцкого, который надеялся на грядущую революцию в Германии, кажется нам понятней, чем заявление г-на Семашко. Ведь нам помощи ждать неоткуда и не от кого. Правда, есть друзья, богатые нефтью и газом, но уж больно далеко. Как говорится, за морем телушка — полушка, да перевоз дорог.

И нет ничего удивительного, что у Семашко (как и у Троцкого) дело завершилось ультиматумом. Или — или. Или платите рыночную за газ цену, братки-белорусы, или в 10 утра 1 января труба закрывается. В смысле белтрансгазовая. А Европу мы можем «накачивать» и через трубопровод Ямал — Западная Европа. Эта труба построена Газпромом, принадлежит Газпрому, по ней течет газпромовский газ, защищенный от несанкционированного отбора наглухо задраенными «люками», опечатанными газпромовскими пломбами. И хоть проложена труба по территории Беларуси, но участки под ней принадлежат на правах аренды тому же Газпрому.

Короче: на вопрос, где же тот Газпром, можно дать только один правильный для белорусов ответ — везде! А потому ситуация зимы 2004 года, когда Газпром закрыл заглушку на трубе, демонстрируя намерение наказать Беларусь за неуместную, на его взгляд, бескомпромиссность, и напугал тем самым европейские страны, исключается. Беларусь и Европа получают газ по разным трубам, потому интересы последней не пострадают в любом случае. Если, разумеется, Беларусь не решится в мирное время, когда спорные вопросы решаются исключительно переговорами, применить такой характерный для «холодной войны» метод, как несанкционированный отбор газа из Ямал — Европа.

Всякая монополия ведет к загниванию

Так утверждал Ленин в своей брошюре «Империализм как высшая стадия капитализма». И был, безусловно, прав. Но, несмотря на это, приветствовал и способствовал созданию так называемого социалистического государства — этой супермонополии, пронизавшей своими мерзкими щупальцами все сферы политической, экономической, социальной, культурной и физкультурно-спортивной жизни общества. Считал, что этот «трест» будет работать в интересах всего общества, а он, как и положено монополии, стал работать на себя. Ввиду чего и пополнил список трестов, которые в положенный срок лопнули.

Так вот, в последнее время белорусские комментаторы всё чаще называют Газпром монополией, видимо, стремясь тем самым подчеркнуть, что ценовая политика Газпрома служит только его сугубо монополистским интересам, которые расходятся с интересами обществ, стран, народов, государства, которого еще нет, но которое могло бы быть — если бы тому не чинил монополистических препятствий ослепленный жаждой наживы Газпром.

Короче, навалился на бедную и беззащитную Беларусь. Натуральным гвалтам, как сказал бы белорусский президент. Но он в предновогодние дни всё больше отмалчивался, переложив тяжесть ведения переговоров на Семашко и энергетических министров. Хотя возможно, готовил что-то веское, достойное быть произнесенным в новогоднем поздравлении белорусскому народу. Мы пока этого не знаем, но думаем, что президент не промолчал и высказал всю правду-матку с присущей ему обманчивой прямотой.

Обманчивая прямота комментаторов, которые именуют Газпром монополией, противопоставляя его интересы интересам государства будущего, заключается в том, что они не упоминают, чья же это монополия. А без этого трудно понять, чьи интересы, в корне расходящиеся с интересами белорусского правительства, она представляет. Так вот, Газпром создан по распоряжению российского правительства для управления газовым хозяйством страны под контролем правительства, что обеспечивается львиной долей правительства в имуществе Газпрома. То есть политика Газпрома заключается в том, чтобы представлять и отстаивать интересы российского правительства в одной из важнейших отраслей экономики в опосредованной форме. Но формальности в данном случае имеют второстепенное значение. Главное, что Миллер озвучивает волю Кремля тогда, когда самому Кремлю по какой-то причине на сей счет прямо высказываться неудобно.

Когда речь идет о политических и иных убеждениях, то иногда даже между симпатичными в целом людьми, между единомышленниками в том, что касается утверждения добра и отрицания зла, проскакивает заряд высокого напряжения, исключающий всякую возможность достижения если не полного понимания, то хотя бы компромисса. В записках Янки Брыля есть уважительные слова о русском писателе Викторе Астафьеве (через всё его видение, знание природы, труда, горя и боли просвечивает не только русское, но и общечеловеческое…). Но полякам, пригласившим великого писателя в Варшаву, он не понравился своей «москальской» имперскостью. А литовец Витас Петкявичюс прямо-таки сцепился со «старшим братом» Астафьевым, обороняя стремление родного народа к независимости: «А что ты так заботишься о нас, бедных литовцах? Дай нам умереть с голоду!..»

Но Петкявичюс интеллигент, писатель, ему можно и нужно жить и спорить «на эмоциях». В отличие от политиков, в данном случае белорусских, которые непонятно на что сетуют, обвиняя представителей российского правительства в том, что они стремятся провести интересы своего правительства. Да и речь идет о больших, даже по российским меркам, деньгах, которые были бы нелишними для продолжения газификации сельской местности. Ведь будучи крупным газодобытчиком и газоторговцем, очень трудно объяснить собственному населению, что газификация задерживается, поскольку средства уходят на газификацию Беларуси.

Что касается союзного государства, то о его проблемах следует говорить с Бородиным, ответственным за «вопрос» с российской стороны, который обязательно поддержит все хорошие начинания в пределах сметы. И ведь союзный бюджет, о чем с гордостью писали в белорусской прессе, был впервые утвержден безо всяких проволочек. То есть без обсуждения, поскольку тут речь шла о не в пример меньших суммах, чем газовые.

Кто-то назвал Беларусь единственной союзницей России. Какой-то ксенофоб и вообще человек недалекий. Ведь если так оно на самом деле и есть, то в результате интеграции Россия потеряет своего «единственного» и останется наедине со всем миром. Да и с Беларусью Кремль станет обращаться не более уважительно, чем со Смоленской областью. Однако речь идет о другом. Если мысленным взором окинуть территорию по периметру ее внешних границ, то практически с каждым из пограничных государств Россия имеет проблемы политического свойства. Латвия, Эстония, Литва, Польша, Украина… И только с Беларусью таких проблем нет: куда вы, туда и мы (наивно, но, похоже, искренне: пойдут на вас танки, мы здесь будем погибать под танками за вас).

Но, быть может, противоречие в том и состоит, что никто от нас такой жертвы не ждет. Да и не все белорусы согласятся на сей раз гибнуть под танками за чужие интересы. И это уже не будет изменой Родине. А требовать предоплаты в этой ситуации мало того что аморально, но еще и смешно.

Лучше поздно, чем никогда

Всё это напоминает эпизод известного авантюрного романа в его советской экранизации, где Миледи в исполнении очаровательнейшей Маргариты Тереховой «давит на чувства» своего тюремщика-пуританина: «Бросьте жертву в пасть к Ваалу, киньте мученицу львам!»

У политиков такие заклинания вызывают презрительную усмешку.

Что касается нашего случая, то надо сделать оговорку: в конечном итоге. Ибо поначалу было много чего. Сентиментального и смешного.

Мудрые люди только развели руками, указав на то, что создание СНГ стало необходимой формой развода бывших братских республик с предоставлением каждой ордера на отдельную жилплощадь. Все в основном этим удовлетворились. За исключением двух, которые возжелали частично восстановить семью, но потерять собственное имущество опасаются. Потому и не могут составить брачный контракт.

А это значит, что нет любви, но нет и расчета.

Впрочем, расчет наверняка был, но оказался неверным. Подписав сонмище документов о политических намерениях (вплоть до создания союзного государства), конкретных шагов на этом пути стороны, благодаря иезуитской позиции Беларуси, так и не сделали. Но каждый такой документ сопровождался конкретными политическими проектами, которые внедрялись в жизнь. В первую очередь те, что были связаны с обязательствами российской стороны создавать максимально благоприятные условия для поддержания на плаву белорусской экономики. Те же равные условия хозяйствования, согласно которым Беларусь получала газ по ценам Смоленской области.

А белорусские обязательства в основном увязывались с перспективами союзного строительства, которые с каждым разом становились всё более туманными. Многие предчувствовали, что переломный момент в отношениях не за горами. Ведь в отношениях даже между самыми близкими союзниками неуместно многое (заверения в братской дружбе, убежденность в общности исторических судеб, декларирование готовности умереть за попранную честь союзника и прочая мерехлюндия), но уместен торг. Если угодно, экономическое партнерство на взаимовыгодной основе, где мера компромисса определяется набором у партнеров необходимых аргументов.

Тех, без которых сотрудничество теряет смысл. Так вот, если провести инвентаризацию, то у России таких аргументов намного больше. Допустим, Беларусь имеет более технологичное производство и ее товары выше по своему уровню, чем российские. Но в мире есть много еще более технологичных производств и товаров, качество которых неизмеримо превышает качество белорусских. То есть Россия никак не ограничена в этом вопросе выбором.

У Беларуси есть территория, которая в силу ряда причин используется для транзита товаров и услуг. Но территория не очень большая, ее легко можно обойти и тем самым низвести значимость этого основного аргумента Беларуси к нулю. Российской стороной может быть в свою пользу решена также проблема арендной платы за военные базы на территории Беларуси. Для этого есть не только экономические возможности (включая такой убойный способ, как экономический шантаж), но и дипломатические. Дело в том, что условия содержания российских военных объектов на территории Беларуси оговорены множеством взаимных соглашений, одностороннее изменение которых просто-напросто невозможно. Ибо чревато для Беларуси катастрофическими последствиями.

В общем, всего не перечислишь, да и нет нужды бежать галопом по Европам, стремясь всё перечислить и назвать. Это в рамках данной статьи недостижимо. Однако так уж сложилось, силовой потенциал основных аргументов России в диалоге с Беларусью (сырье, энергоресурсы и прочее) с течением времени будет только увеличиваться, белорусских — отнюдь.

«Газовое соглашение», подписанное в последние минуты прошлого года, фактически навязанное Беларуси, является знаком наступления новой реальности, в которой не останется места преференциям, но появится возможность привести пресловутую белорусскую модель к общим для всех правилам игры. То есть это соглашение создает предпосылки для избавления от детских болезней, свойственных переходным экономикам.

Да поздно. Но это лучше, чем никогда.