На днях промелькнула информация о значительном сокращении бюджетного финансирования госсектора в Беларуси. Объем государственной поддержки за первое полугодие 2017 года, оказанной субъектам хозяйствования за счет республиканского бюджета, составил немногим более BYN 33,18 млн, что в 7,9 раза меньше (в текущих ценах), чем за январь–июнь 2016 года, когда господдержка составила BYN 261,7 млн. Если данная цифра отражает реальность и не скрывает других компенсаторных форм бюджетной поддержки государственных предприятий, то можно говорить, что — несмотря на отсутствие официальной декларируемой политики — в стране осуществляется «всамделишная» рыночная реформа.

Как показал опыт постсоветского рыночного реформирования, данный процесс оказывается чрезвычайно конфликтным и рискованным, ведущим не только к глубочайшим социальным потрясениям, но и распаду государства. Только романтически настроенные либералы в своих умозаключениях представляли и представляют до сих пор, что рынок, капитализм и демократию можно быстро и успешно внедрить в иерархической системе, где доминирует административный торг, сословные отношения и полуфеодальная политика.

Да, можно быстро и относительно успешно — если данные преобразования осуществляются под плотным патронажем западных крупнейших демократий, предоставляющих всю необходимую (консультационную и финансовую) помощь, как это происходило в странах Восточной Европы. Да, можно быстро и относительно менее успешно, где прежняя ресурсная экономика в силу тех или иных причин, как в Грузии, превратившаяся в руины за очень короткий срок, не составила никакой конкуренции для рыночного капитала.

Но намного сложнее проводить данную реформу, если нет западного патронажа, и в экономике доминирует госсектор, функционирующий по советским административным принципам. Несмотря на то, что госпредприятия у нас как будто работают на рынок и продают свою продукцию на рынке, самостоятельным рыночными субъектами они не стали. Их деятельность по-прежнему зависит от объемов льготного государственного финансирования, то есть от того, сможет ли директор предприятия «достать» такое финансирование, найти ходы и выходы в различных вышестоящих административных иерархиях, поделится, с кем надо, при распределении финансового ресурса, используя такие инструменты, как распил и откат. А также избежать карающего меча контролирующих силовых органов, усмотревших в этих жизненных схемах административного рынка коррупцию и нарушение закона.

Директора, не способные «крутиться», попадают под раздачу во время очередной антикоррупционной компании, крепким хозяйственникам удается «полюбовно» решать вопросы и с контролирующими органами. Матрица административного торга — сдача, раздача, контроль над сдачей/раздачей ресурсов — жестко детерминирует характер хозяйственных отношений, социальную структуру общества, политическое устройство.

Быстрое обрушение такой ресурсной конструкции может привести не только к народным бунтам потерявших работу на госпредприятиях людей. Но к еще более угрожающим для политической стабильности последствиям — противоборству основных бюджетных корпораций, сформировавшихся вокруг распределения ресурсов по матрице административного торга. Налаженная система взаимоотношений между хозяйственниками, чиновниками и силовиками распадается, и прежние деловые люди, ранее находившие возможности полюбовно решать вопросы, начинают борьбу — совместно и поодиночке — за первенство и доминирование. Чем более огосударствлена экономика, чем больше ресурсов перераспределяется через госбюджет, тем крупнее данные бюджетные корпорации и, соответственно, тем больше социально-политических рисков при крушении данной системы согласования интересов и замены ее на рыночную. Примером тому являются события 1990-х годов на постсоветском пространстве и события последних десятилетий в Украине.

Поэтому постепенное сокращение госсектора в экономике за счет бюджетных ограничений мягко выталкивает из этого слабеющего сектора занятых там работников в реальные рыночные структуры. А самое главное: директорские посты на госпредприятиях, чиновничьи кресла в органах администрации и силовых структурах становятся не престижными, проигрывая в конкуренции частному сектору, куда уходят наиболее перспективные кадры. Госсектор перестает быть полем битвы, поскольку сокращается государственная ресурсная кормушка. Без громких политических деклараций рынок постепенно начинает заполнять хозяйственное пространство, и рыночные реформы реально проводятся в жизнь.