На днях масс-медиа, ссылаясь на информацию«Независимой газеты» сообщили о том, что Москва отказала руководству Приднестровья в финансировании. Цена отказа — 100 млн. USD, якобы предназначенных на социалку. Чем может быть обусловлено такое решение?
Стас Головатый. В случае с Приднестровьем, по всей видимости, нужно говорить скорее о сокращении финансирования, нежели о прекращении его как такового. Согласно прежним сообщением разнообразных «арифметиков», в прежние годы ПМР получала субсидирование от России в районе 1 млрд. USD (точных данных, разумеется, нет, поскольку: (а) точных данных в Федерации всегда мало; (б) речь идет о непризнанных республиках). Подсчитанное в широкой русской манере, то есть когда складываются мухи, котлеты, мухобойки, а также риски, связанные с применением мухобоек против мух и против котлет.
Например: если бы вам продавали газ по цене Украины, то это — энергетические субсидии на уровне 100-200 млн. в год (поскольку надо учитывать надбавку за дальность доставки), по поскольку мы продаем газ по сниженной цене — то это субсидии на уровне, скажем, 900 млн. Иными словами: в условный 1 млрд. USD входит: «недополученная» прибыль за энергоресурсы, надбавки к пенсиям (для тех, у кого российские паспорта), «недополученные» таможенные платежи из-за льготного таможенного режима (как у Беларуси). Иногда сюда еще плюсуют некоторые позиции, связанные с содержанием российской военной базы. Впрочем, хорошо известно, как российские официальные и неофициальные лица подсчитывают «помощь» союзной Беларуси: отталкиваясь от «недополученной» прибыли в сравнении с Германией. И вот спросите у них: почему не с Литвой или Польшей?..
Понятно, что в строгом смысле этого миллиарда долларов вживую руководство ПМР — не говоря уже о населении — никогда не видело, да и в целом ВВП непризнанной республики составляет приблизительно 1,1 млрд. USD. И то, обстоятельно, что кто-то считает «субсидии», отталкиваясь, от ВВП, — по своему объяснимо. Как объяснима и эта манера российского руководства — сперва зазывать сопредельные республики в союзники, а выполнение союзных условий со своей стороны преподносить как щедрость и благотворительность.
В принципе, не суть важно, идет ли в нашем случае речь о сокращении финансирования Приднестровья или же о снятии его с довольствия, как поторопились написать некоторые СМИ, главное — что само по себе это правдоподобно. Вчера Россия выкачала из Приднестровья трудовые ресурсы, сегодня сокращает социальные выплаты, завтра увеличит расходы на содержание военной базы (о чем СМИ уже также сообщили). Словом, она относится к непризнанным республиками ровно так же, как и к собственным гражданам. Посмотрите: материнский капитал в РФ не индексируют, пенсии не повышают, так же как и зарплаты, в то время как расходы на оборонку растут.
И этот сигнал должен быть правильно распознан не только во всех непризнанных анклавах включая Абхазию, Северную Осетию, ПМР, ЛНР и ДНР (которым, во всей видимости вскоре придется выигрывать федеральные тендеры для получения материально-финансовой помощи), но и по всему постсоветикуму. Сигнал следующий: суверенитет важен не только как высокая духовная ценность, но и как важный практический феномен, благодаря которому можно получать финансирование из альтернативных (помимо федерального бюджета) источников. И коль скоро у вас есть выбор (включая, скажем, европейский), то и у Федерации меньше оснований вести себя с вами по-свински. Как она привыкла обращаться с собственными гражданами.
Имеется и внешнеполитическое измерение актуальной ситуации с Приднестровьем. В Кремле, по всей видимости, уже понимают, что Украина — «утраченная земля». И что ЕАЭС будет функционировать в скукоженном виде. И что без Украины Приднестровье не имеет особого значения. Разве только в качестве военной базы.