В интервью МТРК «Мир» Александр Лукашенко затронул вопрос о политических контактах Беларуси с Грузией. О каком взаимодействии идет речь? Насколько важно оно для Беларуси, и что имелось в виду под словами «мы не должны потерять Грузию»?
Андрей Федоров. Хотя с приходом к власти Михеила Саакашвили белорусско-грузинские отношения не стали беспроблемными, постепенно они стали заметно отличаться от российско-грузинских. Можно вспомнить, например, что в 2006 году Беларусь отказалась вслед за Россией вводить с Грузией визовый режим, а также запрещать ввоз грузинских вин и минеральной воды. Но особенно наглядно это проявилось в период после российской агрессии в августе 2008 года, когда на Минск начало оказываться сильнейшее давление с тем, чтобы добиться от него признания независимости Абхазии и Южной Осетии.
Тем не менее, и тогда ему удалось устоять. Как представляется, основная причина сопротивления заключалась в осознании опасности оказаться слишком глубоко втянутым в имперские игры Москвы и в итоге в корне подорвать только-только начавшее намечаться взаимодействие с Западом. Согласно имеющейся информации, для достижения желаемого Кремль должен был бы удовлетворить чрезвычайно масштабные требования.
Естественно, официальный Тбилиси, для которого территориальная проблема является вопросом жизненной важности, не мог не ответить признательностью на такие действия белорусских властей. Именно об этом и напомнил в интервью Александр Лукашенко, заявив: «Мы благодарны, я это публично говорил и Михеилу Саакашвили, и всем грузинским политикам, которые нас поддерживали на международной арене — в Восточном партнерстве, ООН, перед американцами, европейцами».
Понятно, что белорусская радикальная оппозиция резко осуждала подобное поведение тогдашнего грузинского руководства и приветствовала его уход. Вот только ожидать, что теперь политика Грузии в отношении белорусского режима изменится, наивно. По поводу отторгнутых территорий там существует общенациональный консенсус, и никто не пойдет на риск утратить даже не слишком надежного союзника, призывая его к демократическим преобразованиям. Тем более, пока еще не очень ясно, насколько сами новые власти будут соответствовать этим стандартам.
Аналогичным образом, по-видимому, понимают ситуацию и в белорусских верхах. До тех пор, пока Беларусь будет оставаться на своей сегодняшней позиции по Абхазии и Южной Осетии, она может повсеместно полагаться на содействие Грузии. И если допустить, что под высказанными надеждами на возобновление членства последней в СНГ (что в реальности выглядит крайне маловероятным) все же лежат некие интересы, то, скорее всего, это не более чем расчет на получение поддержки при возникновении противоречий, прежде всего с той же Россией. Что в условиях очевидной неэффективности данной структуры едва ли может принести какие-нибудь серьезные дивиденды.