Александр Лукашенко заявил, что Беларусь готова терпеть введенные Европейским союзом санкции, но жестко ответит, как только ЕС переступит «красную линию». Чем можно объяснить выдвижение такого ультиматума с белорусской стороны? О какой «красной линии» и каком жестком ответе может идти речь?
Андрей Федоров. Прежде всего следует отметить, что приведенное высказывание не стало неожиданным. В стране явно усилилось нагнетание антизападных настроений, о чем наглядно свидетельствует появление соответствующих передач на белорусском телевидении. Если «Уроки польского» еще можно было расценивать как единичное событие, как реакцию на наиболее, пожалуй, решительную политику Варшавы по «белорусскому вопросу», то появление антиамериканского «Большого брата» позволяет предположить, что запланирован целый сериал, и в ближайшем будущем мы станем зрителями новых аналогичных «произведений».
Кроме того обращает на себя внимание, что заявление было сделано во время вручения президенту верительных грамот послами зарубежных государств, в том числе европейских. Как правило, это рутинная процедура, когда даже при наличии каких-либо противоречий принимающая сторона обычно дипломатично выражает надежду на то, что с новым представителем межгосударственные отношения удастся наладить.
Таким образом, складывается впечатление, что на западном направлении белорусский режим как будто ощущает некоторый дискомфорт. Не очень понятно, чем это вызвано: в последнее время вроде бы никаких ужесточающих мер той стороной предпринято не было. Скорее, наоборот, недавний визит Гуннара Виганда был похож на предложение мира, хотя, разумеется, на определенных условиях.
Правда, по имеющейся информации, в понедельник Совет Евросоюза может существенно расширить список белорусских чиновников, присутствие которых на территории ЕС будет нежелательным. Однако даже если такое решение и будет принято, весьма сомнительно, чтобы именно оно послужило поводом для столь резкой отповеди.
Как представляется, под упомянутой «красной линией» подразумевается введение объединенной Европой жестких экономических санкций, например, ее отказ от приобретения здешних нефтепродуктов и калийных удобрений. Но по целому ряду причин подобный шаг практически наверняка сделан не будет. Более того, имеется подозрение, что и белорусские власти достаточно хорошо об этом знают. Конечно, контрдействия официального Минска могут причинить разного масштаба неприятности отдельным, причем далеко не самым крупным, фирмам. Однако по большому счету затронуть экономические интересы Евросоюза в целом, увы, не в состоянии.
В таком случае для объяснения рассматриваемого поведения можно выдвинуть две гипотезы, которые, впрочем, друг другу не противоречат. Во-первых, сказывается раздражение: в то время как, стремясь получить отдачу от вложенного сюда капитала, в частности, в виде низких цен на энергоносители, Россия начинает постепенно усиливать давление, Запад менять свою сегодняшнюю позицию и бросаться на помощь не торопится. Еще одной целью жесткой риторики Лукашенко в значительной степени является внутренняя аудитория, которой весьма желательно продемонстрировать, что грозные предупреждения возымели действие.