Как заявил в Токио российский премьер министр Владимир Путин, Россия больше не намерена делать скидки на энергоресурсы республикам б. СССР. В. Путин напомнил, что последние 15 лет Россия продавала своим соседям энергетическое сырье по ценам в несколько раз ниже мировых. «За это время мы субсидировали экономики этих стран на десятки миллиардов долларов». «Мы считаем, что этот период закончился, — заявил глава российского правительства. — Нужно переходить на рыночные отношения». Насколько правомерно ожидать, что этот период закончился?
Янов Полесский. Тезис о переходе «на рыночные отношения» эксплуатируется Россией, если я не ошибаюсь, с 2003 года, хотя, если разобраться, он довольно активно разрабатывался и в ельцинскую эпоху. Не станем утверждать, что на этом пути ничего не сделано (например, частично либерализирован рынок газа), и все же постсоветские рынки чрезвычайно далеки не только от идеальных рынков экономической науки, но также и от реальных рынков развитых стран, к тому же эти рынки обладают способностью слипаться с политическими рынками, которым еще менее свойственно обеспечивать «нормальное» протекание трансакций. Это — самое общее замечание, касающееся возможности завершения периода, о котором говорит В. Путин. Имеется серия частных замечаний.
Во-первых, можно говорить о проблеме этих самых «мировых цен», или, если угодно, «цен, в несколько раз ниже мировых». Если иметь в виду цену в частности на газ, законтрактованную Газпромом в виде т. н. длинных контрактов, то это — одна мировая цена, варьирующая от случая к случаю (Германия, Польша, Украина и пр.). Есть другие мировые цены. Например, мировые цены на газ на спотовых рынках в этом году, как правило, ниже цен, зафиксированных в газпромовских контрактах. В итоге многие производители (положим, украинские производители азотных удобрений), которых правительства обязали покупать газ по «контрактным» ценам, стали быстро проигрывать тем, которые покупают газ на свободных рынках. Это как раз тот случай, когда «льготная» цена оказывается выше рыночной. Что это должно означать? Что Газпрому выгоднее «убить» спотовые рынки и навязать правительствам контракты, мало зависящие от мировой конъюнктуры — В. Путин, разумеется, лукавит, когда именует эту установку ориентацией на «рыночные отношения». Либо мало про них задумывается.
Во-вторых, у российского руководства — помимо выраженного желания все, к чему оно прикоснется, превращать в Рынок, — имеется масса замыслов и проектов. Не станем на них здесь останавливаться, заметим только, что для их реализации имеется относительно небольшой набор средств, которые одновременно выступают как средства давления и средства соблазна. Это: а) «льготные» цены на энергоносители, б) другое (кредиты, относительно беспрепятственный доступ на российский рынок и пр.). Как показал опыт кавказских десантов, военные средства сегодня зачастую не очень эффективны и стабильно затратны. Так что «льготные» цены будут оставаться в видимой перспективе одним из важнейших рычагов продвижения российской внешней политики.
Наконец, «льготые» цены на то и льготные, что по тем или иным причинам устраивают обе стороны контракта. Акцептор (например, Беларусь, Украина и др.) получает благодаря этим ценам сравнительные региональные преимущества, донор (например, Россия) — удерживает «мировые» цены на плаву, что чрезвычайно полезно делать в эпоху кризиса. В этом, как мне кажется, и состоит суть предложения Путина.