Что означает решение Национального банка отказаться в 2008 г. от привязки национальной валюты к российскому рублю и прекратить использовать «активную денежную массу в качестве ориентира монетарной политики»?
Станислав Богданкевич: Привязка национальной валюты к одной из доминирующих на международном финансовом рынке осуществляется для того, чтобы оценить реальный вес национальной валюты. Обменный курс определяется спросом и предложением на финансовом рынке. Наша же экономика управляется административными, а не рыночными механизмами. И курс национальной валюты по отношению к доллару устанавливается в административном порядке, в тиши кабинетов, поэтому информации о реальной ценности нашего рубля не несет.
Весь ваш внешнеторговый оборот на 65% осуществляется в долларах США, где-то 25% — в российских рублях, и только около 9% — в евро, поэтому основной резервной валютой у нас служит доллар, и к нему осуществляется привязка валютного курса.
Дополнительная привязка белорусского к российскому рублю в 2004 г. была сугубо политическим решением, своего рода демонстрацией добрых намерений в отношении создания валютного союза с Россией. И отказ от этого политического решения о привязке означает нежелание и далее демонстрировать добрую волю в отношении валютного союза и введения российского рубля в качестве общей валюты. Или, быть может, угрозой окончательно отказаться от мысли о валютном союзе.
По моему же мнению, следовало бы привязать белорусский рубль к корзине валют: доллар плюс евро плюс российский рубль, т. е.основным валютам, в которых мы ведем внешнюю торговлю. И это уже делается Национальным банком, но публичной огласки эти расчеты не получают, по-видимому, потому, что в Национальном банке полагают полезным для экономики держать стабильный курс, и информацию о его колебаниях считают излишней. Но для себя все же считают необходимым «держать руку на пульсе» денежного рынка, чтобы не упустить момент, когда белорусский рубль нужно несколько девальвировать.
Я считаю, что пора несколько девальвировать национальную валюту уже наступила. Я говорю это, исходя из дефицита торгового баланса, образовавшегося с начала года. Основным механизмом покрытия дефицита торгового баланса является девальвация национальной валюты. Из-за чего падает доллар США? Потому что дефицит торгового баланса США составляет сотни миллиардов долларов. Поэтому финансовые власти Штатов осознанно не стабилизируют курс доллара, что позволяет американским экспортерам получать дивиденды.
Вот, скажем у нас, почти убыточная легкая промышленность. Если бы Национальный банк несколько девальвировал национальную валюту, мы бы от экспорта этих предприятий получили большую прибыль при прочих равных условиях.
Девальвация несет и опасности: неизбежен рост инфляции. Однако, для того, чтобы ограничить импорт и стимулировать экспорт, в каких-то пределах девальвация полезна — в комплексе с другими рыночными мерами. Для нас же девальвация несет больше опасностей, поскольку в нашей административной экономике, без сопроводительных мер, последствия могут быть тяжелыми. Поэтому мы и пошли другим путем: хотим взять внешние займы, едва ли не на пять миллиардов долларов: правительство — полтора, банкам дано задание взять несколько миллиардов напрямую, предприятиям. И уже берут — за первую половину году уже миллиард заняли. Продали эти займы Национальному банку по установленному им курсу, получили рубли, профинансировали экономику, а Национальный банк объявил о повышении виртуальных резервов.
Что же касается решения отказаться с 2008 г. от роста денежной массы в качестве ориентира монетарной политики, то это решение обусловлено серьезным превышением темпов роста денежной массы над темпами ВВП, и осуществляется с теми же собственно целями — не провоцировать инфляционные процессы. Рост денежной массы — как лимит, как ориентир, всегда вносился в основные направления денежно-кредитной политики, но никогда не выполнялся. У нас ВВП растет 8-10%, а денежная масса — 50-60% в год. В рыночной экономике это неизбежно привело бы к инфляции, но в административной экономике можно удерживать низкий уровень инфляции и 10 лет, и даже 20 лет, но чем дольше такую политику вести, тем скорее ее последствия, когда они наконец скажутся, будут граничить с обвалом.