Back from the USSR

Пазбавіцца ад Саветаў у галаве
Я рождён в Советском Союзе,
сделан я в СССР!
Олег Газманов, советский певец

Какую партию не построй,
всё получается КПСС
Виктор Черномырдин, российский политик

Максим: Недавно методологический кружок Владимира Мацкевича провёл семинар, посвящённый десоветизации. Многие гуманитарии восприняли это иронически: «Вот, мол, сколько времени прошло, а они всё с „совком“ прощаются!» Однако все не так просто. Поскольку есть моменты объективные (независимость Беларуси, отказ от марксизма-ленинизма, коллапс прежней командно-административной системы) и субъективные. На самом деле мы все (вплоть до нынешних двадцатилетних) действительно рождены в СССР! И «совок» живёт в каждом из нас. Нужно ли от него избавляться? И можно ли это сделать?

Андрэй: Савецкі Саюз зьнік, але савецкі чалавек у масе сваёй застаўся. І галоўным палігонам для стварэньня новага сацыяльнага віду сталася Беларусь, дзе пасьля кароткай адлігі адбыўся рэванш савецкага чалавека. Савецкага чалавека — але без камуністычнай партыі, дзяржаўнай манаполіі й марксізму-ленінізму. Гэта чалавек-калектывіст, які ненавідзіць індывідуальную ініцыятыву й сумуе па «парадку», канфарміст з «двайной сьвядомасьцю», які аддае перавагу падпарадкаваньню замест самастойнасьці. Палітычная актыўнасьць рэалізуецца ў дысыдэнцкіх нішах — якія таксама частка савецкага рэжыму!

М.: Вот поэтому мне и кажется, что у нас ностальгируют по «совку», который, по сути, так и не заканчивался. Политический режим отстроен по советскому образцу, старшее поколение тоскует по колбасе за два рубля, молодые коньюктурщики возрождают комсомол (БРСМ) и пионеров (с красно-зелёными галстуками). В сфере государственной культуры те же дела: реанимируется позднебрежневское попсовое пространство.

А.: Але савецкі лукашэнкаўскі чалавек — гэта масавы спажывец у засені жорсткага палітычнага кантролю, які не афішуе свае «гандлёвыя» звычкі. Спажывец зьявіўся ўжо ў позьнія савецкія часы (ва ўмовах татальнага дэфіцыту!) — а сёньня гэты тып зьяўляецца паноўным. Беларусь — гэта спажывецкае грамадзтва не татальнага дэфіцыту, але несвабоды й «дамоўнага» канфармізму. Цікава, што маладыя студэнты, якія ня памятаюць савецкага ладу, таксама выказвалі настальгію: «Бо бацькі распавялі, як было добра!»

М.: Советская система имела глобальный исторический сценарий. Коммунизм к 80-му году, мышление пятилетками создавали иллюзию чёткого предсказуемого будущего. На самом деле белорусская ностальгия по совку воплощает не плач по прошлому, а тоску по прозрачному будущему, которого сейчас нет.

А.: Фактычна гэта настальгія па грамадзтву, дзе свабоду мянялі на разьмеркавальныя ільготы. Сыстэма разбэшчваньня чалавека, адмовы ад свайго «я».

М.: Но ведь это именно то, что мы имеем сейчас! Налицо рост потребительской активности. А он возможен благодаря росту заработной платы, всевозможным доплатам — всевозможным схемам подкормки служащих взамен на лояльность. Работают те же советские механизмы. Но они работают в ситуации пустого неба. Когда завтра — туман…

А.: У 70-ыя гады на Захадзе былі папулярныя тэорыі канвэргенцыі, дзе гаварылася, што сацыялізм і капіталізм пакрысе будуць збліжацца дый створыцца нешта адзінае. Пасьля покрышу камунізму гэтыя тэорыі былі адкінутыя, але ў нас яны спрацавалі, як рэальнасьць. Базавыя эмацыйныя моманты — савецкія, а спажывецтва — заходняе. Але небясьпечнейшае тое, што «саветызм» узнаўляецца гэтаксама і ў колах, якія лічаць сябе эўрапейскімі. Мастацтва з дуляй у кішэні й патаснымі «Плошчамі». Дый нашыя с табой «антысавецкія» гутаркі маюць налёт кухоннага савецкага дысыдэнцтва. І як з гэтага выбрацца?

М.: Да, образ общества-мутанта, соединяющего капитализм и коммунизм, привлекателен, потому что позволяет оценить наше гражданское существование, как аномальное. Но говорить о гармоническом, безмятежном соединении капитализма и социализма нельзя. Поскольку те же альтернативные музыканты существуют в состоянии «культурной шизофрении». С одной стороны, встроенные в политический дискурс, они работают в режиме честного советского диссидента, обличающего режим. А, с другой стороны, они живут как коммерческие артисты, играющие на корпоративных акциях, зарабатывающие на продаже дисков и зарубежных гастролях. Современный белорусский человек живёт, как и советский человек, в режиме «переключения»: здесь я существую в режиме политической мобилизации, а здесь я зарабатываю деньги. В СССР была теневая экономика, у нас есть теневой капитализм.

А.: Ценявы капіталізм падпольнай культуры — і ценявы капіталізм уладарных клянаў, якія цішком прыватызуюць маёмасьць. І гэтая падвоенасьць закранае ўсе групоўкі, хаця й па-рознаму. Можна нават казаць пра «патроенасьць». Мастакі спрабуюць рабіць і мастацтва, не ангажаванае ані ў камэрцыю, ані ў палітыку (пакуль цяжка атрымліваецца — паказальны досьвед групы «J: Mors»). А групоўкі, якія праклямуюць савецкую спадчыну, таксама існуюць у рэжыме «падвоенага» пераключэньня. Публічна гаворыцца пра «сацыяльна-арыентаваную рынкавую эканоміку», а фактычна касуецца ўсялякая «сацыяльная арыентаванасьць». Ідзе грызьня за маёмасьць. І гэтыя «фазы» быццам ніяк не судакранаюцца, але злучаюцца ў асобным чалавеку.

М.: Получается странная штука. С одной стороны значительная часть социальных групп ностальгирует по Советскому Союзу — и всё ещё там живёт, просто потому что есть условия жизни, которые эти настроения упорно воспроизводят. С другой — все-таки происходят реальные изменения. И на них коллективное сознание тоже вынуждено реагировать. Возникает вопрос: советскость — это психологический тип, особый формат жизненного существования, или просто неспособность к самостоятельной социальной активности?

А.: Гэта няздольнасьць да самастойнай сацыяльнай актыўнасьці, як асобны псыхалягічны тып. Псыхалягічны, сацыяльны, эканамічны. Дарэчы, настальгія па «саўку», мае некалькі варыянтаў, якія паміж сабой ніяк не супадаюць. Адна настальгія, гэта настальгія старых людзей, чыя маладосьць прыйшлася на сацыялізм. І другая настальгія, калі моладзь пачынае гуляць у СССР: саколачкі з надпісамі, нашыўкі, чырвоны сьцяжок.

М.: Сами себе придумывают Советский Союз. Игра в империю…

А.: І гэтая настальгія зусім іншая — з усім іншай эмацыйнаю базай. Пакаленьні не супадаюць ніяк. Старыя — настальгуюць па тым, чаго не вярнуць і ў чым яны самі — пасіўныя. Маладыя — актыўныя. Яны выкарыстоўваюць брэнд СССР для ўласнай, самастойнай гульні. Пад маркай савецкага чалавека — ён насамрэч не савецкі. Хутчэй постмадэрновы.

М.: Есть ещё третий вариант. Вариант власти. Для неё Советский Союз — гарантия личной безопасности и стабильности. Поскольку советскость проявляется не только и не столько в публичных действиях или поп-песенках. Советскость — это готовность к подчинению и к авторитарному руководству. Это ограниченная образованность и жёстко отцензурированный культурный паёк. Это ненависть к инакомыслию и оправдание политических репрессий. Но вот ведь какая незадача: режим сменится, а советскость — останется.

А.: А рэжым і зьменіцца, калі ад Савецкага Саюзу нічога не застанецца. У сьвядомасьці. У паводзінах. У эмацыйным складзе. Тады й адбудуцца зьмены. Пакуль інэрцыя ёсьць, але савецкасьць пакрысе распадаецца. І мы ў гэтым удзельнічаем, гэта назіраем — у сама розных групах, па-рознаму, але з агульным вектарам.

М.: Идеи перепрограммировать массовое сознание ошибочны: «Вот научим советского человека новым правилам — и всё будет хорошо!» Это ведь тоже рецидив советского мышления. От Советского Союза избавиться невозможно. Его можно только пережить.

А.: І прысьпешыць гэтае «перажыцьцё», выціскаючы зь сябе раба.

М.: Главное лекарство от советскости — не очередная «единственно верная» идеология, а совместное обустройство нового социального пространства, в котором частная инициатива и гражданская активность будут естественным и легитимным форматом индивидуального существования. «Совок» в нас будет жить ровно столько, сколько мы с этим будем согласны. Советы умрут, когда мы окончательно избавимся от внутренней несвободы суждений и эмоциональной зависимости от власти.

Топ-10 наших советских фишек

1. Прежний флаг, прежний герб, прежний гимн.

2. День седьмого ноября — красный день календаря.

3. Пионер — всем ребятам пример.

4. «Великая Отечественная»: всенародная война, всенародная победа.

5. Массовые физкультурные праздники.

6. «Верасы», вечнозеленая фабрика попсы имени В. П. Раинчика.

7. «На Западе нас никто не ждет!»

8. Единые политдни.

9. Торжественные заседания с балетом и опереттой.

10. «Ненавязчивый» сервис.