Встреча лидеров странG7 — Великобритании, Германии, Франции, Италии, Японии, Канады и Соединенных Штатов — в этом году продемонстрировала существующие между странами-участницами противоречия. А точнее — противоречия между президентом США Дональдом Трампом и всеми остальными.
Саммит прошел 8 и 9 июня в Квебеке. Среди вопросов, вынесенных на обсуждение, спорных оказалось больше.
Первый вопрос — это климат. Шесть стран из числа присутствующих, за исключением США, которые вышли из «Парижских соглашений», подтвердили свою приверженность борьбе с климатическими изменениями. И пять из семи достигли соглашения о мерах по защите мирового океана и борьбе с экологической угрозой, связанной с пластиковыми отходами.
Второй вопрос касается России. Трамп еще до официального начала встречи предложил вернуть Россию в состав «группы», откуда она была исключена из-за аннексии Крыма. Этот факт американский лидер прокомментировал вскользь: заявил, что его предшественник Б. Обама «позволил этому случиться», и, что бы не говорили по этом поводу, именно Обама виноват в «потере Крыма». Коллеги Д. Трампа, впрочем, прокомментировали этот вопрос в другом тоне. Дж. Трюдо, канадский премьер-министр, заявил, что не рассматривает возможность «возвращения» России даже в долгосрочной перспективе. В духе общей готовности «принять дополнительные меры» высказалась и Т. Мэй, премьер-министр Великобритании, которая подчеркивает «необходимость сохранить санкции … в свете того, что Россия не выполнила в полной мере обязательства по минским соглашениям». После публичных опровержений лидерами стран «группы» (за исключением Италии) предложения Трампа, он еще раз повторил на импровизированной пресс-конференции, что Россия должна снова принять участие во встречах ведущих индустриальных стран, не слишком заботясь об иллюзии единства.
Вопрос о свободной торговле и протекционистских механизмах. Итоговый документ предполагает «признание свободной, прозрачной и взаимовыгодной торговли как ключевого параметра роста и занятости». Лидеры выступили против протекционизма в международной торговле и договорились реформировать Всемирную торговую организацию. Но эти шаги не сняли существующих противоречий. Так, 1 июня США ввели пошлины на импорт стали и алюминия из стран Евросоюза, Мексики и Канады. Решение Трампа раскритиковали лидеры европейских стран, заявив о намерении принять ответные меры против США. Д. Трамп допускал обсуждение пошлин с представителями канадской стороны в двустороннем порядке. Тем не менее, Дж. Трюдо на пресс-конференции по завершению саммита заявил, что пошлины США на импорт стали и алюминия «своего рода оскорбительны» и он, представляя Канаду, «…не даст сесть себе на шею».
Д. Трамп, который в этот момент уже покинул саммит и находился по пути в Сингапур, отозвал свою подпись. Эти действия американский лидер объяснил в нескольких эмоциональных твитах. По его мнению, после «мягких» двусторонних переговоров этот неожиданный ход был «нечестным и слабым». Трамп продолжил обвинять своих коллег в «попытках нажиться на американском бизнесе» и заявил, что рассматривает вопрос о таможенных пошлинах на автомобили.
Болезненная реакция на тему протекционизма и злоупотреблений американской щедростью органично дополняет полную недоверия по отношению к лидерам «группы» риторику Трампа. Американский президент не слишком заботится об имидже трансатлантических отношений и устоявшегося «миропорядка»: его команда высказалась против включения в коммюнике выражения «основанный на правилах международных порядок», а сам президент продолжает называть «исторических» партнеров страны «так называемыми союзниками».
Истерию торговых войн дополняют дискуссии о безопасности: ситуация с НАТО видится Д. Трампом несправедливой и его негодование подкрепляется цифрами. Предполагается, что каждое из 29 государств-участников НАТО должно тратить на оборонные цели 2% от ВВП страны. Но это делают только четыре страны: Греция, Эстония, Великобритания, США. Германия тратит на оборонные цели только 1,2% ВВП, и предложение А. Меркель повысить эту сумму до 1,5%, по мнению Трампа, недостаточно.
Могут ли противоречия в торгово-экономической сфере, которые при неутешительном развитии событий и усилении (насколько это еще возможно) протекционистских настроений, вместе с кризисом доверия к трансатлантическому проекту безопасности, привести к общему кризису евроатлантических отношений?
С одной стороны, Д. Трампу не отказать в решительности. Он отказался от «Парижских соглашений», вышел из соглашения по иранской ядерной программе, перенес посольство США из Тель-Авива в Иерусалим, что вызвало всплеск насилия и, скорее всего, не изменит своего решения в вопросе таможенных пошлин. Какими будут его следующие шаги, предугадать сложно. Очевидно, что он отдает предпочтение двусторонним механизмам (как он предпочел встречу в Сингапуре завершению саммита «группы») и игре, рассчитанной на американских избирателей, а не условному союзническому «международному сообществу».
С другой стороны, в среде политической элиты США разыгранная Д. Трампом сцена вызвала противоречивую реакцию. Так, сенатор-республиканец Дж. МакКейн опубликовал послание странам-союзникам в виде твита. По его словам, большинство американцев выступают за свободную торговлю и союзы, основанные на долгой истории общих ценностей.
Перспективы развития евроатлантических отношений на данный момент вписываются в «разделительную» формулу G6+1. Добровольная самоизоляция Д. Трампа, которую он последовательно подчеркивает тем, как игнорирует многосторонние механизмы взаимодействия с союзниками, встречает противостояние в двух направлениях. С одной стороны — лидеры «группы шести», которые намерены отстаивать интересы своих государств через защиту общих ценностей и принципов. С другой — оппонирующие Трампу политические силы в США, которые видят возможность общения с «так называемыми союзниками» не на языке торговых войн и дипломатического давления.