Скандал вокруг фрагмента биографии бизнесмена, основателя фонда VP Capital Виктора Прокопени расшевелил все общественно-политические белорусские медиа. И, собственно, благодаря этому история вышлаза рамки частного случая.

Дело не в эпизоде биографии Прокопени, а в реакции СМИ, точнее в отсутствии реакции. Ни в одной из двух десятков редакций, которые оказались втянуты в Прокопенягейт, не посчитали нужным извиниться перед аудиторией. Позиция большинства редакций свелась к констатации: наше личное дело, что публиковать и что удалять.

История развернулась вокруг одно эпизода, а именно — выхода бизнесмена из СИЗО в конце 2015 года — и вопроса: платил или не платил Прокопеня белорусскому государству за выход из следственного изолятора. Официально Следственный комитет заявил, что бизнесмен «полностью возместил весь ущерб». Также официально сумма ущерба от незаконной предпринимательской деятельности была оценена в USD 650 тыс. Неофициально, то есть по слухам, бизнесмен заплатил до USD1 млн за выход из СИЗО.

Позиция PR-группы Прокопени заключалась в том, что бизнесмен вины не признавал, следовательно, ничего не платил, и информацию как не соответствующую действительности можно смело удалить.

Если речь идет о факт-чекинге, то безусловно, некорректную информацию нужно изменять, здесь нет вопросов. Другое дело, что официального опровержения информации Следственного комитета о том, что Прокопеня «полностью возместил весь ущерб», не было. Удаление информации с сайта СК и БелТА не являются опровержением. Заверения юристов бизнесмена можно посчитать за правду, но тогда возникает вопрос к пресс-службе Следственного комитета. Официальный институт сознательно дезинформировал общество в 2015 году? Или в 2017-м, удалив информацию со своего сайта?

По большому счету не важно, платил глава VP Capital что-то в белорусский бюджет, или нет. История получилось не о бизнесмене, а о влиянии бизнес-сообщества на медиа институты. Есть официальное заявление Следственного комитета, которое никто не отменял и не опровергал, и удаление информации с сайта СК не отменяет факта официального заявления. И есть позиция PR-группы бизнесмена, которая выступала за удаление или корректировку контента белорусских медиа.

Что важно, все белорусские редакции общественно-политических медиа пошли на сотрудничество с представителями Прокопени. По факту мы получили прецедент внутри белорусского медиа поля, когда одна бизнес-группа вошла в сговор с медиа сообществом с целью коррекции или сознательного сокрытия некой информации.

Что показала эта история? Во-первых — уязвимость белорусских редакций перед желанием бизнес-сообщества манипулировать контентом. В процесс корректировки информации оказались вовлечены все белорусские СМИ, за исключением, как минимум, двух иностранных редакций. Не переписывали материалы радио «Свабода» и телеканал «Белсат» — медиа, которые финансируются из бюджетов иностранных государств, что позволяет им иметь относительную финансовую стабильность и независимую позицию.

Второе — отсутствие быстрых оценок со стороны медиа сообщества. В тот момент, когда большая часть журналистского сообщества оказалась вовлечена в дискуссию о том, похож ли кейс Прокопени на «1984» Оруэлла или нет, Белорусская ассоциация журналистов не сделала никакого заявления, ограничившись перепостом материала радио «Свабоды». Проект «Медиакритика» собрал комментарии и высказывания по теме, но также без редакционной оценки. Более того, материал «Медиакритики» был опубликован вообще без подписи.

Третье — соцсети вывели эту историю в мейнстрим и отрефлексировали ее, также в соцсетях были первые комментарии редакций, которые так или иначе удаляли (изменяли контент). То есть, с одной стороны, пользователи соцсетей продемонстрировали, что 5-я власть (блогосфера) может не просто влиять на повестку 4-й власти (медиа), но и заставлять если не оправдываться, то хотя бы что-то объяснять. С другой стороны, если бы эта история не вышла за рамки Фейсбука, то можно было бы говорить, что для внешних наблюдателей скандала и не было бы. Контент социальных сетей не индексируется и поэтому не влияет на репутацию политиков, функционеров и бизнесменов. А в случае имиджа на экспорт значение имеет то, что находит Гугл, то есть пишут традиционные СМИ.

Предположу, что вся история стала возможной в силу низкой финансовой независимости СМИ. По неофициальным сведениям, в отдельных случаях речь шла не только о корректировки информации задним числом, но и о дальнейшем сотрудничестве редакций с представителями Прокопени (заключение рекламных договоров и т. д.) уже после оказания услуги по удалению информации. Здесь напрямую встает вопрос этики и степени влияния бизнеса на медиа контент, который имеет общественную значимость.

В общем, мы получили кейс не менее интересный, чем модные темы о фейк новостях и hate speech. Понятно, что рукописи не горят, но кто несет ответственность за удаление или изменение задним числом цифровой информации, которая имеет общественную значимость?