Правительство добилось замечательных успехов в снижении темпов инфляции. Планировалось, например, что за текущий год индекс потребительских цен не превысит 109%, в январе–сентябре по сравнению с декабрем 2016 года ИПЦ составит не выше 106,9%. Фактически он составил всего 102,7%. Замечательный результат, которому можно радоваться. Хотя следует разобраться, как он достигнут и не противоречит ли это достижение иным важнейшим обязательствам правительства, принятым на себя.

Например, декларируемое руководителем государства обещание довести среднюю заработную плату до BYN1000, которое никак не вписывалось в технологию относительно жесткой монетарной политики, к которой прибегло правительство. И не вписалось. За январь–сентябрь номинальная начисленная среднемесячная заработная плата повысилась до BYN789,9 (110,4% к уровню января-сентября прошлого года), а реальная заработная плата повысилась только на 3,8%.

Более того, номинальная средняя зарплата в сентябре хотя и составила BYN831,3 (112,7% к сентябрю 2016 года), но по сравнению с августом 2017 года уменьшилась на 1,6%. Производство ВВП в январе–сентябре по сравнению с аналогичным периодом 2016 года фактически выросло на 1,7%, что исключает фантастические сценарии административно-командного повышения зарплат. Это обычно достигается за счет включения типографского станка и, соответственно, повышения цен, что ведет к снижению денежных доходов населения — за счет растущей и неуправляемой инфляции.

Относительно низкий уровень инфляции сегодня определяется политикой замораживания денежных доходов населения. К последним относятся не только заработные платы, но и пенсии и прочие социальных выплаты, которые составили 99,9% к декабрю 2016 года. Это стагнация в доходах, следовательно, в торговле и в производстве. Ситуация становится пикантной, если учесть, что наше правительство стремится управлять экономикой в ручном режиме, а это очень наглядно отражается на динамике цен.

Например, ИПЦ на продовольственные товары в сентябре текущего года по сравнению с декабрем 2016 года составил 1,6%. Такая мелочь, о которой нам, привыкшим к галопирующей инфляции, даже говорить не хочется. Тем не менее, если сравнить ИПЦ с показателями сентября 2016 года, окажется, что за календарный год цены на продтовары увеличились на 5,8%. Если же сравнивать январь–сентябрь 2017 года с аналогичным периодом 2016 года, то окажется, что продтовары подорожали на 7,8%.

Одни товары дорожали медленнее, другие быстрее. Перечислю некоторые, дорожавшие быстрее среднего уровня в 7,8%. Говядина (кроме бескостного мяса) — 10,8%, колбаса вареная высшего сорта — 7,9%, консервы рыбные — 8,1%, молоко и молочные продукты — 13,1, в том числе молоко — 13,8%, кефир — 13,2%, сметана — 14,4%, творог жирный — 10,5%, сыры — 8,8%, масло животное — 22%.

Иными словами, рост реальной заработной намного отставал от роста цен (особенно на «социально значимые» молочные продтовары) относительно, а реальная пенсия уменьшалась в абсолютном исчислении.

Можно предположить, что потребление молочных продуктов уменьшалась, в первую очередь, среди малодоходных слоев населения. Эталонной в этом смысле группой являются пенсионеры. Можно предположить, что молочные продукты из структуры потребления вытесняются более дешевой продукцией. Из отечественной продукции это, прежде, всего картофель. Из года в год он дорожает быстрее всех других продуктов питания. По разным причинам, главной из которых является рыночный спрос, поскольку цены на картофель государство полностью контролировать не может. В январе–сентябре текущего года по сравнению с январем-сентябрем 2016 года розничная цена на картофель выросла в 1,31 раза.

Такое сопоставимое ежегодное повышение цены на картофель (только в определенной степени зависящей от текущей урожайности) указывает на тенденции в розничном ценообразовании. Дорожает картофель, а к его уровню приближаются остальные продукты, цены на которых пытается контролировать правительство.

А что дешевеет? В розничной торговле, как свидетельствует Белстат, дешевеют (относительно и абсолютно) импортные товары. Например, в январе–сентябре 2017 года по отношению к январю-сентябрю 2016 года индекс цен на рыбу и морепродукты составил 99,6%, масло растительное (кроме оливкового) — 99,5%, цитрусовые, бананы и еще несколько видов продукции.

То, что выращивается в Беларуси, стремительно дорожает. Допустим свежие огурцы, для производства которых (как утверждали, для достижения «огуречной» продбезопасности) были созданы очень энергоемкие производства, благодаря которым на рынке на этот продукт сохраняются очень высокие и постоянной растущие розничные цены. Если бы точным, 129,8% в январе–сентябре текущего года к январю-сентябрю 2016 года.

Напомню, за январь–сентябрь 2017 года по сравнению с аналогичным периодом 2016 года, в рознице продтовары подорожали на 7,8%. Но за этот период индексы цен производителей сельскохозяйственной продукции составили 113,9% — 119,6% в растениеводстве и 111,8% в животноводстве. Цены производителей формируются на стадии изготовления товара, включают в себя затраты на производство и реализацию товары (себестоимость) и прибыль изготовителя. Эти цены должны обеспечить изготовителю (и торговцу) потребности расширенного производства. В конечном итоге это обеспечивается реализации продукции в розничной торговле по ценам, которые должно уплатить населения.

Если сейчас розничные цены уступают по величине ценам производителей, то они обречены на повышение в ближайшем будущем. Эту разницу может компенсировать правительство, но, поскольку «лишних» денег у него нет, придется платить населению. Или же отказываться от молока с кефиром в пользу картофеля. При этом следует учесть, что цены производителей, полагаю, в общественном секторе сельского хозяйства, выросли в 1,68 раза. Это относится к разряду очередных экономических чудес, которые с трудом поддаются комментариям.