Всякие рассуждения об интеллектуалах в белорусском обществе вызывают неоднозначную реакцию. Кто-то негодует, что их не упомянули в престижном списке, кто-то и вовсе не доволен подобного рода разговорами, наделяя это понятие каким-то уж прямо запредельно высоким смыслом. Все дело в том, что в нашей стране нет общепризнанных критериев определения интеллектуала и сколь-либо легитимной процедуры его номинации. По этой причине многие видят в этом качестве только себя и свое ближайшее окружение, «номинируя» один другого. Телевидение с его стандартами интеллектуального «качества» и игрой на «понижение» с этой функцией тоже не справляется. Вот и возникает ситуация, когда интеллектуалы не видят и не знают друг друга. Чтобы как-то прояснить ситуацию, попробуем представить себе, в каких местах и в каких формах они все же существуют. Сразу оговорюсь, что данная типология не имеет единого критерия и основана исключительно на личном опыте. Ведь наша жизнь не всегда подчиняется логике. Зато за каждым из выделяемых типов я вижу вполне конкретных, достаточно известных людей (имена которых по понятным причинам называть не буду). Итак, разберемся по порядку.

1. Интеллектуалы «должностные», т. е. занимающие должности в учреждениях науки, образования и культуры, обладающие научными степенями и званиями. Они номинируются на это «место» государством, хотя, в сравнении с советским временем, их статус заметно понизился. В целом, это связано со снижением роли знания как такового и, соответственно, его носителей («знающих»). Не спасает даже выполнение ими важных для государства «идеологических» функций. Эти люди в массе своей не любят конкуренции (и практически избавлены от нее), не слишком озабочены завоеванием авторитета, потому как всегда имеют гарантированную аудиторию. Причем аудиторию, зависимую от их власти (оценок) и потому комплементарную. Мало кто из этой категории может похвастаться тем, что к нему на публичную лекцию (если он вдруг вознамерится такую прочесть) кто-то (добровольно!) придет из его вчерашних слушателей. Впрочем, это предположение из области фантастики, потому что «должностной» интеллектуал достаточно осторожен и умен, чтобы позволять себе такие «вольности». Ведь сфера публичности находится под контролем государства, и в явной или скрытой форме ему предписано в нее не соваться. Тем не менее, будучи интеллектуалом, он имеет свой «кусок» публичности в аудитории, где может высказаться (не очень остро) по волнующим его проблемам современности. Здесь можно услышать настоящие перлы политкорректности, антиамериканизма, досужих рассуждений и рекомендаций на все случаи жизни. Такой интеллектуал не слишком заморачивается содержанием своих публикаций, потому что их все равно никто не читает. В общем, у него есть все для достаточно спокойной, размеренной жизни, правда, этого всего у него понемножку — зарплаты, компетентности, влияния, уважения.

2. Интеллектуалы «пишущие», т. е. создающие разнообразные тексты и находящие в этом свое главное предназначение. Как правило, это тексты с большим количеством «букв» и «отсроченного» действия. В отличие от первой группы, обладание должностями и званиями для них не имеет принципиального значения. По моим наблюдениям, наиболее значимые в интеллектуальном смысле тексты по экономике, политике, философии в Беларуси последних 10-20 лет пишут как раз те, кто не связан с государством и зачастую вовсе не имеет научной степени. А в тех случаях, когда она есть, то это не доктора и академики, а «рядовые» кандидаты. Эту группу на роль интеллектуала «номинирует» научное сообщество, выступающее в роли потребителя интеллектуального продукта. Но в этом есть и своя опасность. Легко замкнуться на каком-то «участке» работы (общества, государства, человека, природы) и не получить выхода на широкую общественность. Кто-то пытается преодолеть ее своими популяризаторскими публикациями в прессе, выступлениями на ТВ (если пригласят), чтением публичных лекций. Тем не менее, большинство из них верит в священную силу текста («рукописи не горят»), ограничиваясь их написанием. Представители этой группы в большей степени, чем другие могут похвастаться производством интеллектуального продукта, но не всегда его «доставкой» потребителю. Особенно «трагична» ситуация с создателями больших книг и метанарративов. «Если меня не читают и не ценят сегодня, то это неизбежно случится завтра!», — обижено твердит такой интеллектуал публике. На мой взгляд, трудно представить себя современного, тонущего в избытке информации, человека, неожиданно, без веских оснований, засевшего за толстый фолиант. Среди «пишущих» интеллектуалов есть и те, кто хорошо понимает данную проблему и не забывает о популяризации своих идей. Кто-то пытается исправить ситуацию призывами обратить внимание на классиков и друг на друга, т. е. «ЦИТИРОВАТЬ СВОЕ».

Есть соблазн расширить эту категорию интеллектуалов до тех, кто создает любой культурный продукт или событие (презентацию, медиаресурс, журнал, университет). Ведь никто не сомневается в значимости этой деятельности! Однако при этом интеллектуал вынужден взять на себя столь нелюбимую им организационную работу, и окружающие могут наблюдать очередную личную драму, когда интеллектуала «съедает» менеджер (администратор).

3. Интеллектуалы «клубные» («клубящиеся»). Вначале хотел назвать «тусующиеся», но потом сообразил, что главное их отличие не в этом. Тусуются и в четвертой группе (но по-своему). Здесь же речь идет именно о ЖИВОМ ОБЩЕНИИ. Немаловажная штука, надо сказать, для современного, избалованного интернетом, человека. Особенно если учесть растущую индивидуализацию, аутизм и пр. В недавнем гиде В. Мартиновича по местам, пользующимся славой клубов для интеллектуалов, была изображена лишь часть этой группы, которую я не очень хорошо знаю. Хотя хорошо понимаю, что у некоторых интеллектуалов вполне могут быть потребность получать новые идеи и вдохновение в подобной обстановке. Ведь и на Западе сфера публичности начинала формироваться с литературных клубов, кафе и пр. Правда, у нас по ряду причин это пока еще не стало нормой. И дело не только в финансах или культурных традициях. Слишком велика в этих местах вероятность встречи с «неинтеллектуальными» людьми, необходимость ведения бессмысленных разговоров с «блондинками» и пр. Зачем интеллектуалу искать среди них авторитета? Впрочем, как и всякий человек, он имеет право на свои слабости. Кстати, в советское, да и постсоветское время, существовала гораздо более «демократичная» традиция простых питейных заведений (пивных, баров и маленьких кафе). Помню, как это живо было описано в статье А. Шарипова и Е. Артамоновой «Скажи мне где ты пьешь… Заметки о питейный заведениях Минска» (Белорусский формат: невидимая реальность, 2008) Здесь же, кстати, происходит и взаимное «номинирование» на звание интеллектуала по типу «ты меня уважаешь, я тебя уважаю — мы оба уважаемые люди» (А. Райкин).

Помимо сугубо питейных заведений клубное пространство интеллектуалов включает в себя непосредственно интеллектуальные клубы. В период перестройки они появлялись и подпитывались энергией веры в перемены и энтузиазмом активистов. Сегодня с этим сложнее. Я знаю это по личному опыту организации и модерации Клуба любителей интеллектуального общения (КЛИО), который существует уже 3 года. В эпоху интернета и телевизора живое общение становится еще большей роскошью, чем когда-либо. Не так легко сегодня найти людей достаточно эрудированных (чтобы поддерживать необходимый градус напряжения и интереса), готовых для этого куда-то ходить физически и способных создавать атмосферу взаимного интеллектуального интереса, подпитки и релаксации. Если брать еще шире, то в это пространство следует включить все виды живой интеллектуальной активности (публичные лекции, презентации, дискуссии, круглые столы), обеспечивающие обмен и столкновение идей и мнений. Это важнейшая часть публичного пространства в целом, требующая определенной установки на социальное взаимодействие и, конечно, определенных навыков. Создание такого пространства является частью процесса обучения демократии и требует от интеллектуала желания и способности к диалогу, равноценному обмену идеями, толерантности, способности к компромиссам и пр. В общем, какой-то работы над собой. Ведь белорусские интеллектуалы сегодня в массе своей являются (как и общество в целом) носителями авторитарной культуры монолога и появляются в публичном пространстве в основном для того, чтобы найти слушателя.

Кто-то скажет, что выделение «клубного» интеллектуала как отдельного вида не совсем правомерно, так как трудно сегодня найти кого-либо, кто проявлял бы себя лишь в этом качестве, кто, подобно Сократу, путешествовал бы по городу и занимался одной лишь майевтикой. Тем не менее, мы видим, что некоторые интеллектуалы проявляют себя в этом качестве довольно часто и охотно (и ассоциируются в сознании других именно с этими местами), в то время как другие — редко и вынужденно.

4. Интеллектуалы «фейсбучные», т. е. ищущие выход к общественности через прямое (без посредников в лице СМИ) обращение к ней в ВИРТУАЛЬНОМ пространстве. Конечно, подобно другим социальным сетям, фейсбук используется интеллектуалами и для самопрезентации, чтобы показать, так сказать, сложность (насыщенность глубокими мыслями и переживаниями) своей жизни. Но главное все же не в этом. Для настоящего интеллектуала фейсбук — это, прежде всего, возможность привлечь внимание широкой публики своими размышлениями по актуальным общественным проблемам, инициирование общественно значимых дискуссий. Главная работа, которую проделывают интеллектуалы в этом месте — создание максимально широкой площадки для диалога и использование ее для продвижения своих идей (публичной демонстрации своего разума). Фейсбук восполняет недостаточность публичной сферы, недостаточную работу телевидения (по выявлению и продвижению интеллектуалов в обществе), и позволяет наладить коммуникацию в условиях «молчаливого общества». Благо, что для этого здесь есть хорошие возможности в виде гибкого «графика работы» (отсутствие жесткой привязки к месту и времени), отсутствия временного лага между написанием и прочтением (каковой имеет место в печатных публикациях), широта охвата аудитории (отсутствие узкой профессионализации), возможность немедленно реагировать на текущие события, возможность получения практически мгновенной обратной связи. Впрочем, эти возможности сопровождаются и повышенными требованиями. Здесь уже не «спрячешься» за должность (как это делают в группе 1), за современный авто или даже за отлично сработанный текст. Вы еще должны убедить публику в том, что его стоит прочитать. По своему (довольно своеобразно) в этом пространстве происходит и «номинация». Она складывается из самоопределения и восприятия публики, которая платит самым дорогим, что у нее есть — своим вниманием (это как нельзя более удачно выражается английским «pay attention»). Налицо явные параллели с прямой демократией где-нибудь в Древней Греции. Как и во всякой демократии, здесь есть свои недостатки. Прежде всего, это отсутствие взыскующей компетентной критики, которая возможна только в профессиональных сообществах. Зато в избытке всякая некомпетентная критика (флуд) в комментах и пр. Как и всякая иная, демократия блогосферы не застрахована от популизма (желания понравиться, привлечь внимание любыми способами, ставки на внешний эффект и пр.).

Крайне интересно наблюдать за тем, как все вышеперечисленные группы воспринимают друг друга. К примеру, состояние современного белорусского образования и государства в целом провоцируют на пренебрежительное отношение к группе «должностных», как к не заслуживающих своего статуса. Эта группа, в свою очередь, зачастую ничего не знает о группе 3 («клубные»). Но самое интересное, пожалуй, в том, что и 1 и 2 группы принципиально НЕ ПРИЗНАЮТ как что-то серьезное и значимое группу 4 («фейсбучных»)! Она для них просто социальная сеть, а, значит, баловство, пустая трата времени.

Кто-то скажет, что все перечисленные группы очень подвижны и поэтому условны, что интеллектуал может свободно их менять, перемещаться. Скажу больше — он просто обязан это делать (т.е. быть «летучим» интеллектуалом). Но если говорить серьезно, то это, конечно, никакие не группы, а скорее пространства для самовыражения и самореализации. За исключением, пожалуй, первой позиции (в силу особенностей сложившейся в Беларуси ситуации), остальные являются скорее взаимодополняющими, нежели исключающими друг друга. Замыкание в одной из них приводит к определенной самоизоляции и сужает интеллектуальный кругозор. Напротив, реализация в различных пространствах его, несомненно, расширяет. Я вижу это по своим коллегам, которые большей своей частью находятся в одном, двух, а кто-то и трех-четырех из этих пространств. Таким образом, каждый из них имеет определенную конфигурацию мест, в которых себя реализует как интеллектуал, и может даже ее выразить в определенных пропорциях (на сколько, так сказать, процентов он в том или ином месте).