Подписание Украиной соглашения об ассоциации с ЕС, которое скорее всего состоится на Вильнюсском саммите Восточного партнерства, с точки зрения интересов Беларуси является событием крайне выгодным, кардинально укрепляющим ее позиции как на Западе, так и на Востоке. Напротив, гипотетическое присоединение Украины к Таможенному союзу, к чему вплоть до последнего времени пыталась склонить Киев Москва, могло бы привести к столь же кардинальному и повсеместному ухудшению белорусских позиций.
И дело тут не только в том, что до сих пор Россия традиционно маневрировала между Украиной и Беларусью, хотя и по этому параметру белорусский выигрыш весьма существенен. Дело в том, что до сих пор ухудшение отношений Москвы и Киева автоматически означало ощутимый выигрыш для Минска, равно как и наоборот, появление осложнений между Минском и Москвой означало не менее весомые бонусы для Украины. Последние принимали главным образом форму дополнительных объемов транзитируемых нефтепродуктов, изымавшихся с превращавшегося в «проблемное» направления, но также могли вылиться и в другие льготы и привилегии.
При этом Россия до сих пор успешно избегала угрозы одновременной конфронтации с Украиной и Беларусью, прекрасно понимая, что кроме экономических потерь, это может вылиться и в существенные политические. Очевидным образом громкие провалы в ближнем, практически «домашнем» внешнеполитическом пространстве автоматически ставят под вопрос в глазах российского общества саму способность правящих российских элит к проведению эффективной внешней политики. Таким образом, сегодняшний уход Украины в Европу попросту лишает Москву возможности компенсации потенциальных провалов на белорусском направлении. Соответственно, отношения с Беларусью теперь просто обречены на успех, что открывает перед Минском самые широкие возможности политического торга.
Но, как мы уже отмечали, выигрыш сводится не только к утере Москвой как минимум на ближайшее будущее способности к маневру между Беларусью и Украиной. Не менее значимым результатом является тот факт, что украинский поворот снял для Беларуси угрозу превращения Таможенного союза в практически неконтролируемое ею интеграционное объединение. Дело в том, что присоединение к союзу двух малых и одной большой страны (в Беларуси 9,5 млн. чел., в Казахстане — почти 17 млн. чел., в России — порядка 143 млн. чел.) страны с 46 миллионами населения рано или поздно поставило бы на повестку дня вопрос о пересмотре консенсусного принципа принятия решений, как это уже произошло в аналогичной ситуации в ЕС. Принятая в итоге Ниццская декларация, как известно, ставит принятие решения в ЕС в прямую зависимость от численности населения, по сути превращая малые страны в своего рода «пассажиров». В случае реализации этого принципа в рамках ТС в «пассажиров» могли бы превратиться Беларусь с Казахстаном, тогда как сам ТС превратился бы в доминирование двух наиболее крупных игроков, России и Украины.
А Беларуси есть по поводу чего торговаться в Таможенном Союзе. Дело в том, что в основу архитектуры будущего Евразийского союза положен тот же принцип «четырех свобод», на котором и выстроено здание современного Европейского союза — т. е. свободы перемещения товаров, услуг, капиталов и людей. Легко заметить, что последовательная реализация этого принципа очевидным образом ведет к перспективному перетеканию ресурсов от государств к корпорациям. Как показывает европейское развитие, последние и становятся в результате главными игроками, в то время как государства, сохраняя за собой весь груз социальной ответственности, превращаются лишь во внешних зрителей корпоративной конкуренции, более не имеющих легитимной возможности в нее вмешиваться, а соответственно, и формировать собственную ресурсную базу.
Вступление России в ВТО в принципе не оставляет шансов на доминирование ни одной крупной белорусской или казахстанской корпорации. По сути это означает реалистичность угрозы того, что их экономики в перспективе могутбыть использованы в качестве набора «запасных частей» победившими крупными, в первую очередь глобальными, игроками рынка.
Это, впрочем, еще не означает обреченности Беларуси и Казахстана в качестве страновых субъектов в рамках Евразийского союза, равно как отсюда не вытекает и перспектива растворения Евразийского союза в ВТО. Дело в том, что в соответствии с Уставом ВТО интеграционные объединения, возникнувшие до вступления страны в ВТО, могут не являться объектом регулирования ВТО, существуя в качестве «зоны исключения». ТС-ЕЭП, на основе которых должен возникнуть Евразийский союз, под этот критерий вполне подпадают. И вытекающий отсюда прямой интерес Беларуси (равно как и Казахстана) — в инициировании торга по поводу конструкции будущего Евразийского союза, когда последний как минимум смог бы превратиться в зону легитимного протекционизма, защищающую ключевые товары собственного производства от внешней конкуренции. Как максимум же, речь может идти о дополнении или модификации основополагающих принципов Евразийского союза с тем, чтобы сделать выгодным на территории последнего собственное индустриальное производство, совершенно критичное для сохранения Беларусью собственной идентичности.
Иными словами, Беларуси для сохранения самой себя в нынешнем качестве совершенно критично взять на себя роль по сути идеолога Евразийского союза, создав выгодные для себя и приемлемые для остальных партнеров правила его функционирования. И сегодняшний «уход Украины в Европу», создавая ситуацию готовности и даже вынужденности Москвы идти в том числе и на весьма существенные уступки Минску, открывает перед ним весьма значимые перспективы качественного роста — в плане превращения в субъектного игрока и институционального строителя. Интригой, впрочем, остается способность белорусских правящих элит к институциональному творчеству такого уровня и размаха.
При этом вероятная капитализация Беларусью подаренных ей Украиной возможностей качественного развития в евразийском направлении, — важно понимать, что тут мы говорим о гипотетической реальности, — отнюдь не будет означать «схлопывания» европейского вектора белорусской политики. Напротив, очевидно, что чем весомей будет роль Беларуси в Евразийском союзе, тем больший интерес для Брюсселя она будет представлять, и уже не в качестве более или менее открытых «ворот» в Россию, но в качестве одного из весомых «акционеров» евразийского проекта.
Дополнительную интригу происходящему добавляет тот факт, что сам Европейский союз с очевидностью вступает в период трансформации: развитие ситуации с европейским долгом и безработицей предсказуемо будет толкать страны ЕС либо в сторону национализма (что с экономической точки зрения будет означать перспективную регионализацию), либо в сторону социализма. При этом вариант, когда ЕС сможет успешно удержаться в нынешнем неустойчивом и по большому счету нейтральном положении, представляется наименее вероятным.
Для Беларуси важно, что оба наиболее вероятных варианта, — и крен в сторону европейских национализмов, и крен в сторону социализма, — предсказуемо будут иметь следствием переход стран ЕС к более или менее открыто признаваемому протекционизму. По сути это будет означать исчезновение как минимум одного из ценностных расколов между Беларусью и Европой, когда построенная с интенсивным использованием протекционизма белорусская экономполитическая модель переместится в шкале ценностей Европы из разряда «анахронизма и экзотики» в разряд «нормального».
Тезисы доклада в Московском Карнеги центре 6 ноября 2013 на конференции «Россия, Европейский союз и Восточная Европа: до и после Вильнюса».