16 июля 2013 в ходе визита А. Лукашенко в КНР было подписано соглашение о стратегическом партнерстве между двумя государствами. Беларуские власти через официальные СМИ преподнесли это как оглушительный успех отечественной дипломатии. Что, в общем-то, понятно: усилия для того, чтобы Пекин признал уровень сотрудничества между двумя странами именно стратегическим, были приложены огромные. И цена за них заплачена немалая. Причем, в прямом смысле: трансферты наших технологий и рост внешней задолженности Беларуси «благодаря» китайским связанным кредитам.

Казалось бы, победа беларуской дипломатии очевидна. Но при ближайшем рассмотрении создается впечатление, что Беларусь потеряет гораздо больше, чем приобретет. Потери эти могут быть связаны с тем, что слишком уж прокитайской политикой официальный Минск отсекает от себя доступ на перспективный рынок второго азиатского гиганта — Индии. В общем-то, с этим уже начала сталкиваться Россия. Но обо всем по порядку.

Индийско-китайские отношения отличает высокий конфликтный потенциал. Из Дели регулярно раздаются обвинения в том, что Китай посягает на ряд приграничных территорий Индии и других соседних стран, используя преимущества своих огромных размеров. По мнению индийских аналитиков, именно территориальные претензии Пекина являются ключевым дестабилизирующем фактором в азиатском регионе.С помощью флота Китай пытается установить контроль над рядом спорных архипелагов, претензии на которые КНР, мягко говоря, не бесспорны. Одновременно, китайские сухопутные силы метр за метром, методично и с неослабевающим давлением пробуют изменить пограничную линию с сопредельными странами.

В индийских экспертных кругах эту стратегию Пекина уже окрестили «Стратегией салями» (тонкая нарезка). В данном случае имеется в виду такая совокупность действий, ни одно из которых в силу своей локальности и малозначительности не является само по себе «casus belli», но со временем за счет своей массовости формирует стратегические изменения в пользу Китая. Незначительность таких действий имеет целью также дезориентировать элиты соседних стран, с которыми у Пекина есть территориальные споры. Каждое действие слишком мало, чтобы вызвать ответную оборонительную реакцию, что позволяет смешивать планы по сдерживанию Китая и не позволяет разработать адекватную стратегию эффективного и пропорционального противодействия ему. При этом инициатива всегда остается за КНР.

Стоит отметить, что Дели не остается в долгу. По крайней мере — в области пропаганды. Устами негосударственных экспертов проводится небезосновательная мысль о том, что начиная с 1949 года территория КНР удвоилась за счет оккупации Тибета и Восточного Туркестана. В Индии публично заявляется, что основная проблема азиатскойбезопасности сегодня — отсутствие у Китая уважения к существующим границам, китайское руководство по-прежнему работает над изменением существующих рубежей в свою пользу. При этом, Пекин выдвигает территориальные претензии в отношении Японии, Тайваня, Вьетнама, Филиппин, Индии.

Цель Китая в Южно-Китайском море –узаконить свое присутствие на 80% площади водного пространства. Пекин старается закрепить за собой участки акватории таким образом, чтобы части моря, принадлежащие другим государствам, оказались изолированы китайскими. А соседние страны были бы лишены возможности эффективно осуществлять суверенитет над своими водами, расположенными в окружении закрепленных за китайцами.

Столкнувшись со «Стратегией салями», в Дели (а следом и в других азиатских столицах) приходят к мнению необходимости предпринять шаги, направленные на пресечение китайских поползновений. Основные элементы такого плана прорисовываются уже сейчас.

Во-первых, это укрепление военного сотрудничества крупных государств региона, прежде всего Индии, Вьетнама и Японии.

Во-вторых, Китай крайне заинтересованности в сохранении доступа на рынки соседних стран, прежде всего — Индии. Угроза экономической блокады со стороны государств региона, или хотя бы некоторых из них может очень отрезвляюще подействовать на пекинских лидеров.

В-третьих, это наращивание военно-политического сотрудничества государств региона с Западом, и прежде всего — с США. Наблюдается резкий разворот Индии от закупок российской техники в пользу западной. Последние оглушительные провалы продаж продукции российского ВПК были вызваны не только объективными факторами (цена, стоимость жизненного цикла, уровень сервисного обслуживания и технические характеристики), но и субъективными. К числу последних относится и необходимость «втягивания» США в разрешение региональных проблем в том числе и путем закупки американской военной техники. Кроме того, все громче раздаются голоса, что новая индийская политика импорта вооружений — это своеобразный ответ на «многовекторность» Москвы, в течение последних двух десятков лет исправно обеспечивавшей поставку в Китай военной техники и трансферт технологий, и при этом продолжавшей заверять Дели в стратегической важности контактов с Индией.

Похоже, России не удается усидеть на двух стульях в Азии. Возможный итог–потеря обоих. Индия окончательно развернется в сторону Запада и Японии с целью сдерживания Китая. Китай, известный способностью к копированию импортных технологий, вполне сможет отказаться от российских поставок вооружений, заместив их собственными клонами. Тем более, что ничего принципиально нового Россия предложить скорее всего уже и не сможет.

Справедливости ради надо отметить, что в своих действиях КНР обычно осторожна, старается избежать любого драматического обострения, которое может стать поводом к войне даже с более слабыми странами региона. Причина очевидна: зависимость от внешней торговли имеет критическое значение для Китая. Любой конфликт в Юго-Восточной и Восточной Азии может парализовать не только китайский экспорт, но и что более важно, поставку сырья и продовольствия с международных рынков.

Не в последнюю очередь именно необходимостью обезопасить морские коммуникации диктуется абсолютно неадекватная активность Китая в Арктике. Страна является временным наблюдателем в Арктическом Совете. При этом, по мнению ряда китайских специалистов по Арктике, КНР имеет законное право участвовать в управлении регионом на том основании, что изменения климата уже наносят серьезный ущерб экологической системе Китая, и соответственно, его сельскохозяйственному и экономическому развитию. Китайские научные круги считают, что эта страна должна получить гарантии учета ее позиции по всем вопросам, связанным с управлением арктическими территориями. При этом академиков ни мало не смущает, что их страна никакого отношения к этому региону не имеет чисто географически. Более того, идет активная обработка внутреннего общественного мнения относительно наличия неких особых прав КНР на Арктику, основанием для них являются потенциальные выгоды, которые можно извлечь на Севере. К голосам ученых присоединились и голоса военных. Пока отставных. Как, например, адмирала Юн Жуо. Логика военачальника следующая: Арктика принадлежит всему человечеству, соответственно, будучи самой населенной страной мира, КНР должна играть определяющую роль в этом регионе.

С учетом того, что в Москве мнение о том, кто и какую роль должен играть в Арктике резко отличается от пекинского, головной боли у беларуского МИДа может резко прибавиться. И Россия, и Китай — союзники для Минска стратегические дальше некуда. А тут между ними может такое начаться…