И меньшинство стало большинством

Мечта белорусской оппозиции сбылась: Лукашенко стал президентом меньшинства. Кажется совсем недавно (20 декабря) он был так убедителен, подводя итог своей очередной Победы: «Но давайте будем честны: 20% или высказались против, или проголосовали за альтернативных кандидатов. Согласитесь, что есть над чем подумать. И я буду думать прежде всего об этом, не забывая о своих сторонниках, о тех людях, которые меня поддержали». В июне 2011, доля сторонников (доверяющих) сжалась до меньшинства — 33,6%, а противников (не доверяющих), соответственно, распухла до большинства — 53,8%. При этом прогноз рейтингового агентства IISEPS (НИСЭПИ) — негативный, т. е. велика вероятность дальнейшего снижения рейтинга доверия Лукашенко.

Социальная система, имя которой «Беларусь», из статического состояния переходит в динамическое, а потому самое время попытаться ответить на вопрос: «Что же будет с Родиной и с нами?». Но прежде чем заняться столь непростым делом, я процитирую одного из самых интересных, на мой взгляд, социальных мыслителей современности поляка Зигмунта Баумана: «Совсем недавно существовала одна отрасль науки, которая превосходила все другие области знания, — эта наука называлась советология, до недавнего времени очень мощная, очень влиятельная наука на Западе. И толпы мечтали о том, чтобы попасть в эту науку, потому что это была единственная отрасль знания, которая никогда не испытывала недостатка в деньгах. В то время, как мы боремся за несколько тысяч на следующий исследовательский проект, советологи просто тонули в деньгах. У них были и новые кафедры, и институты, и конгрессы. И что? Ни один советолог не предвидел краха СССР(выделено. — С. Н.)».

Но задача, с которой западные профессиональные пророки не справились за большие деньги, была успешно решена бесплатно российским историком Александром Ахиезером в 1979 г. Приведу фрагмент из его книги «Россия: критика исторического опыта» (все выделенные термины я попытаюсь ниже пояснить): «…второй глобальный период и впредь будет развиваться на основе четко выявившейся исторической инерции. На этой основе можно предположить, что кризис современной шестой версии псевдосинкретизма потребует реформ, как это имело место в результате банкротства умеренного позднего авторитаризма прошлого глобального периода. Вступление на путь реформ означает поворот к новой — седьмой версии псевдосинкретизма. Далее, опыт истории прошлого глобального периода подсказывает, что реформы могут развязать инициативу низов, вдохнуть жизнь в коченеющее тело медиатора, но, вместе с тем высвободить силы, ориентированные на локальные ценности, угрожающие существованию государственности. Отсюда опасность краха седьмой версии псевдосинкретизма, что, если судить по прошлому, может означать конец второго глобального периода, а возможно, и крах государственности, четвертую в истории России национальную катастрофу».

В 1979 г., прогнозируя четвертую в истории России национальную катастрофу, Ахиезер рассматривал Советский Союз в качестве промежуточной цивилизации. Промежуточной в том смысле, что традиционную цивилизацию он уже перерос, а либеральной (в западном смысле) цивилизацией так и не стал. Главную особенность промежуточного состояния историк видел в социокультурном расколе, который разделил общество на тех, кто еще не освоил и тех, кто уже освоил ценности государственной культуры.

Человек по своей природе социален. Как и у других социальных животных (собаки, львы и т. д.) его социальность «зашита» генетически. Но у такой социальности короткий радиус доверия. Человек легко образует малые (локальны) общества (семья, род), в которых все знают друг друга, и уже в силу этого выстраивают отношения на эмоционально-личностной основе. Для перехода к большому обществу, частным случаем которого является государство, требуется культурная революция.

Дело в том, что все категории большого общества являются абстракциями. Необходимость подчиняться главе патриархальной семьи ребенок, можно сказать, впитывает с молоком матери. Но почему он должен подчиняться закону, принятому каким-то парламентом?

Освоение ценностей большого общества всегда и везде приводило к социокультурному расколу, т. к. культурные инновации не могут быть освоены всеми одновременно. Если мы обратимся к нашему прошлому, то легко поймем, что первый раскол возник на стадии формирования Киевской Руси. Эта стадия и представляла собой переход от локальных миров к первым пока еще примитивным структурам большого общества. Данный переход был бы невозможен без появления нового человека. Таковым стал представитель зарождающейся элиты, и неважно, был он пришлым (варягом) или сформировался из числа аборигенов.

Все современные европейские общества прошли в свое время через социокультурный раскол. Однако для них он остался в прошлом, а для нас все еще является настоящим. Типичный представитель белорусского большинства до сих пор не освоил базовые ценности государственной культуры и потому воспринимает государства как аналог большой патриархальной семьи, а его высшее должностное лицо в качестве «батьки».

Между двумя идеалами

Нравственная система — основа любой культуры, именно она отвечает за воспроизводство во времени любого общества. По Ахиезеру исходным идеалом локальных обществ является вечевой (соборный) нравственный идеал. На стадии усложнение общества, сопровождающейся объединением племен, формируется авторитарный нравственный идеал. Второй идеал не исключает первый. Они амбивалентны, т. е. взаимодополняющие. Подобно двум сторонам медали они не могут существовать друг без друга.

Авторитарный идеал возникает как перенос представлений о главе патриархальной семьи на первое лицо государства (князя, генерального секретаря и т. д.). «Авторитаризму, — считает Ахиезер, — свойственен страх перед разнообразием, стремлением подавить его неконтролируемый рост, усилить централизацию решения и т. д. вплоть до установления крепостничества в масштабе общества». Согласитесь, знакомая картина, несмотря на то, что от Киевской Руси нас отделяет почти тысячелетие.

Оба идеала несут в себе явные признаки происхождения от тотемизма. При этом в качестве тотема может рассматриваться как первое лицо, так и все сообщество в целом. Между амбивалентными идеалами возможно возникновение идеала всеобщего согласия, который как бы пытается избежать крайностей соборного и авторитарного идеалов.

Колебание между двумя нравственными идеалами и составляет суть исторического процесса расколотого общества. Поясню данную ключевую мысль на примере Перестройки.

Перестройке предшествовал период господства авторитарного идеала в его брежневском варианте. К началу 80-х годов внутренний ресурс данного варианта авторитаризма был исчерпан, что выразилось в нарастании центробежных тенденции, в первую очередь по линии национальных республик и отраслевых министерств. Последние начали трансформироваться в замкнутые локальные сообщества, живущие по своим корпоративным законам. Неспособность персонифицированной авторитарной власти выступить в роли интегратора общества в единое целое стала очевидна. В этих условиях и начал формироваться спрос на вечевой (соборный) идеал в его либеральной интерпретации. Лишенный авторитарных скреп Советский Союз распался на «локальные» миры, а в России на первых президентских выборах победил «либерал» Ельцин.

Локализация единой страны не решила проблем расколотого общества. Она не накормила догосударственное большинство, и маятник, качающийся между двумя амбивалентными идеалами, начал движение в обратном направлении. Ельцина выбирали в 1991 г., а Лукашенко — в 1994 г. Трех лет хватило белорусскому большинству для осознания своей «ошибки», и на первых президентских выборах оно проголосовало за авторитарного кандидата.

Два периода по семь этапов

Колебание расколотого общества между двумя идеалами и порождает цикличность в развитии государственности. Ахиезер выделяет два глобальных периода, каждый из которых состоит из семи этапов. Приведу их полный список.

Первый глобальный период:

1 этап.Господство раннего соборного нравственного идеала от князя Олега до удельной Руси. Этот этап закончился первой национальной катастрофой (монгольское нашествие).

3 этап.Господство раннего идеала всеобщего согласия от смуты до царствования Алексея.

4 этап.Господство крайнего авторитаризма от конца царствования Алексея до Анны Иоановны.

5 этап.Господство позднего идеала всеобщего согласия от 1762 (вольность дворянства) по 1825 г. (восстание декабристов).

6 этап.Господство позднего умеренного авторитаризма царствование Николая I.

7 этап.Господство позднего соборного идеала, приобретшего форму соборно-либерального. Окончание первого глобального периода привело к краху государственности, к третьей в истории страны национальной катастрофе (1917 г.).

Второй глобальный период:

1 этап.Господство раннего соборного нравственного идеала — от переворота 1917 г. до середины 1918 г.

2 этап.Господство раннего умеренного авторитаризма — военный коммунизм.

3 этап.Господство раннего идеала всеобщего согласия НЭП.

4 этап.Господство крайнего авторитаризма — правление Сталина.

5 этап.Господство позднего идеала всеобщего согласия правление Хрущева.

6 этап.Господство позднего умеренного авторитаризма этап застоя.

7 этап.Господство позднего соборного идеала, приобретшего форму соборно-либерального идеала — перестройка — от апреля 1985 г. до августа 1991 г.

На основании данной схемы становится понятной логика прогноза, сделанного Ахиезером. Он полагал, что в 1979 г. Советский Союз находился на 6 этапе второго периода (Господство позднего умеренного авторитаризма этап застоя). Следовательно, впереди государство ждал своеобразный аналог февральской революции, этой высшей точки периода господства позднего соборно-либерального идеала с его закономерным распадом государства. Так оно и произошло.

Логика инверсии

Переход от приверженности авторитарному к соборному нравственному идеалу и обратно осуществляется путем инверсии (переворачивания). Люди с догосударственной культурой мышления не способны к медиации: к поиску «золотой средины» между крайними позициями. Они не в состоянии освоить диалог, как механизм нахождения истины. Тут будет уместно напомнить знаменитое высказывание спикера российской Думы Бориса Грызлова: «Парламент — не место для дискуссий». Все верно. Человек не оговорился. Он в афористичной форме выразил один из базовых характеристик своей ментальности.

Под инверсией следует понимать не просто форму мышления, но в конечном итоге форму динамики общества. В очередной раз процитирую Ахиезера: «Господство инверсии в каждый момент времени не делает необходимым долго и мучительно вырабатывать принципиально новые решения, но открывает путь быстрым, логически мгновенным переходам от настоящей ситуации к идеальной».

Взлет и падение популярности Ельцина — наглядно иллюстрирует логику инверсионных переходов. В марте 1989 г. он был избран народным депутатом СССР по национально-территориальному округу № 1 (Москва), получив 91,53% голосов, при явке почти 90%. Сегодня столь высокий уровень поддержки смущает даже Лукашенко, и он вынужден прибегать к фальсификациям, «потому что за 90 — это уже психологически не воспринимается». Но Ельцин получил свои «за 90» без всякого административного ресурса, не имея ни денег, ни профессиональной команды политтехнологов.

Инверсионная логика не допускает полутонов. Глава патриархальной семьи-государства может быть либо воплощением Добра, либо Зла. Для перехода от первого типа восприятия ко второму порой достаточно одного шага в истории.

Дезинтегрирующий медиатор

Для завершения теоретической части статьи мне осталось пояснить еще два термина из прогноза Ахиезера — « псевдосинкретизм» и «медиатор».

Официальная советская пропаганда на протяжении всего второго периода отрицала наличие в обществе раскола. Она описывала «советский народ» в качестве некоего синкретического (слитного, нерасчлененного) целого, лишенного внутренней структуры. Понятно, что в XX веке такой синкретизм без приставки «псевдо» существовать не уже не мог. Ахиезер рассматривал псевдосинкретизм большевиков и их последователей как «скрытую попытку приспособиться к расколу, попытку сделать его как бы невидимым, превратить в тайну существование двух полюсов, между которыми лежала бездна».

Псевдосинкретизм лежит и в основе белорусской государственной идеологии. Далеко неслучайно Послание-2011 было опубликовано под заголовком «Мы — единый народ!». Новогоднее обращение Лукашенко к большинству и меньшинству, как показали дальнейшие события, оказалось ласточкой, которая весны не делает. Беларусы, не вписавшиеся в официальное единство, проходят сегодня по разряду «отморозков». Они — враги единого народа.

Выше отмечалось, что большое общество не запрограммировано генетически, поэтому государство можно рассматривать в качестве интеграционного механизма (медиатора), постоянно нацеленного на противодействие социальной энтропии, т. е. процесса дезинтеграции. В расколотом обществе роль медиатора особенна велика. В конечном итоге от уровня «профессионализма» медиатора зависит конкурентоспособность общества в современном мире.

В этом смысле белорусскому медиатору похвастаться нечем. Отдельные усилия по привлечению на свою сторону меньшинства, типа Директивы № 4, за рамки деклараций о намерениях, как правило, не выходят. В то время как список силовых акций, направленных на подавления инакомыслящих, пополняется с завидной регулярностью. Причем силовые акции медиатор все чаще проводит с нарушением собственных законов. Закон — один из базовых факторов интеграции общества, но эту задачу он способен выполнять, лишь пока он универсален. Избирательный закон, действующий исключительно сверху вниз, напротив, дезинтегрирует общество, что мы сегодня и наблюдаем.

Нарастающую неспособность медиатора выполнять свою главную функцию фиксирует и общественное мнение (см. табл.). В июне победу Лукашенко на выборах как фактор углубления раскола признало 44,9% опрошенных. Следует обратить внимание на динамику последних шести месяцев.

Победа А. Лукашенко на выборах, на Ваш взгляд, способствовала сплочению белорусского общества, или наоборот, углублению его раскола?

По данным НИСЭПИ

Два варианта

Свою книгу «Россия: критика исторического опыта» Ахиезер закончил в 1991 г. Главный вопрос, который его волновал, касался возможности выхода России из логики инверсионных циклов, что означало бы и выход из состояния промежуточной цивилизации. Ахиезер понимал, что вероятность такого сценария невелика.

Сегодня мы можем констатировать начало третьего глобального периода. В полном соответствии с исторической практикой на смену соборно-либеральному идеалу Перестройки в России пришел идеал умеренного авторитаризма в путинско-медведевском исполнении. Но в Беларуси, выпавшей из объятий «Большого брата», логика инверсионных циклов дала сбой: перескочив второй и третий этапы, республика-партизанка сразу перешла к четвертому — к идеалу крайнего авторитаризма.

Такую стремительность, вероятно, следует объяснить масштабом. Относительно небольшой по территории и численности Беларуси для установления крайнего авторитаризма не потребовалось промежуточных этапов. Степень локализации ее составных частей в момент господства соборно-либерального идеала была существенно ниже, поэтому у предшественника Лукашенко премьера Кебича не возникало необходимости предложить регионам взять суверенитета «столько, сколько вы сумеете проглотить». До такого уровня децентрализации в Беларуси дело не дошло.

Сегодня независимые экономисты наперебой пытаются убедить нас в том, что «белорусская экономическая модель» исчерпала свой ресурс. С подобным выводом трудно не согласится. Но в рамках логики статьи, экономическое исчерпание — лишь следствие исчерпания ресурса идеала крайнего авторитаризма.

Если это так, то мы стоим на пороге новой инверсии. Но тут возможны варианты. Первый предусматривает отказ от инверсионной логики (один раз она уже была нарушена), что сделает предстоящую инверсию последней, а выход из состояния промежуточной цивилизации и присоединение Беларуси к дружной семье европейских народов возможным. Таким путем, освободившись от опеки «Большого брата» уже прошли страны Балтии. Его активно осваивают Грузия, Молдова и Украина.

Второй вариант — это переход к пятому этапу, к господству позднего идеала всеобщего согласия. Лично мне вероятность такого хода развития событий кажется выше, но я рад был бы ошибиться. Напомню, мы имеем довольно устойчивое меньшинство, живущие вне логики инверсионных циклов, и большинство, способное в инверсионном режиме стать сторонником либеральных ценностей. Такое становление и будет означать всеобщее согласие, т. е. ликвидацию раскола («Но на минуту, всего на минуту»). Каким образом сумеют воспользоваться этой минутой будущие победители, я, разумеется, не знаю.