Апрель 2011 г. как никогда ясно демонстрирует разброд и шатание среди высших белорусских чиновников в связи с вопросом о том, что, когда и в какой последовательности нужно делать, чтобы спасать белорусскую экономику. Казалось бы, о ее хрупкости и уязвимости, структурных дисбалансах и перекосах все знали, и отдавали себе отчет в ее неустойчивости. Однако были факторы, позволяющие думать, что, как и раньше, «пронесет».

Однако в марте–апреле 2011 г. стало понятно, что «не пронесет», что страна слишком уж «разбосячилась», и что что-то делать все равно придется. По инерции обратились за матпомощью к ближайшему союзнику, однако он неожиданно решил нас поучить жить, потребовав план реформ.

План реформ быстренько состряпали, однако сразу же полезли «косяки». Причем отовсюду и в геометрической прогрессии. России пообещали сократить госпрограммы на 30%. Но тут же приняли и Программу социально-экономического развития страны и Инвестиционную программу на 5.5 трлн. руб. Что это? Двойные стандарты для внутреннего и внешнего пользователей? Бюрократия (окончательное принятие документов — это некий поток со своим жизненным циклом)? Неспособность и неготовность публично признать крах прежней парадигмы развития? Отсутствие временных, финансовых, управленческих ресурсов на разработку новых программ?

В марте отказались расширить валютный коридор с 8% до 15% как предлагал МВФ. «Жиманули», зафиксировали, ввели привычные административные запреты и понеслось… На каждый административный запрет нашелся рыночный ответ, результатами которых стали стремительно ускоряющаяся инфляция, ажиотаж и девальвационные ожидания, отток вкладов и пустеющие полки.

Как одолжение, в очередной раз задекларировали желание ускорить приватизацию и расстаться с добром аж на 4-6 млрд. долл. Да вот беда, стратегические инвесторы не осознали своего счастья и имеют наглость жестко торговаться или даже отказываться.

Кредита как не было, так и нет; Россия затягивает его выдачу, навязывая стране дополнительные параметры новой экономической политики, которые планомерно похоронят «белорусское чудо». Переговоры заходят в тупик по простейшей причине — отсутствия единой согласованной политики белорусских элит о том, куда и как должна идти белорусская экономика. Каждое министерство и ведомство отвечает за свои задачи и цифры, доведенные до них лично А. Лукашенко.

Вот и получается, что Национальному банку нужно не только сохранить, но и приумножить резервы, а также сохранить устойчивость банковской системы. Какой смысл девальвировать рубль, если к осени тебя заставят в очередной раз включить печатный станок, помочь «Беларусбанку», «Белагропромбанку», посеять-пожать, поддержать нефтянку, спорт, импортозаменителей и т. д. и т. п., в общем поддержать на плаву те предприятия и сектора, которые без дешевых кредитов пойдут ко дну? Вот Нацбанк и говорит правительству: ребята, вы сначала определитесь со своими приоритетами.

А у правительства другие задачи. Экономическому блоку необходимо обеспечить достижение роста ВВП в 10%, да и прочих показателей роста вверх и вширь никто не отменял. Мы не знаем всей полноты той грустной информации о том, сколько предприятий остановится и обанкротится, на сколько вырастут запасы непроданной продукции и сколько людей нужно сократить или отправить на неполную рабочую неделю. Однако можно представить, что немало. И что делать с новыми безработными и целыми депрессивными регионами никто не знает, предпочитая пока даже не думать.

У Министерства финансов своя головная боль — им нужно бесперебойно обслуживать немаленький внешний долг, поддерживать имидж платежеспособной страны и думать, как сократить дефицит бюджета. А как его сократить/удержать, если ужесточение монетарной политики приведет к банкротству энного количества госпредприятий, и соответствующему неполучению налогов? Если адекватное сокращение госрасходов означает отсутствие дотаций для транспорта, ЖКХ, строительства, возможные увольнения и пр.?

Аналогичные дилеммы решают и другие министерства (энергетики, строительства, сельского хозяйства и пр.), которые без помощи государства не получат рост, не выполнят свои инвестиционные программы и просто не сведут концы с концами.

Отсюда мы видим задержки, паллиативные меры экономической политики, противоречивые комментарии чиновников и их легкое «покусывание» друг друга (да есть ли у вас долгосрочный План м-р Х?).

Вся белорусская экономика — это карточный домик. Вот мы и являемся свидетелями разброда и шатания среди властных элит, поскольку никто не хочет, чтобы «потянули именно за его карту». Ведь если что-то рухнет, спрашивать будут конкретно с него, и наказать могут больно.

Основная проблема белорусской экономики — это проблема ответственности и отсутствия команды с одинаковыми целями, задачами и представлениями, что и как делать. Из этой основной проблемы будет вытекать множество маленьких — по всей видимости, ампутация определенных конечностей и опухолей белорусской экономики, долгое время искусственно взращиваемых руководством, будет долгой и болезненной в силу неспособности быстро и вовремя принимать нужные решения, наличия сложной системы госуправления и возможности затягивать, бюрократизировать, и в конечном счете перекладывать принятие решений на вышестоящее лицо (в этом плане блестящее решение-комментарий Нацбанка — решение о расширении валютного коридора может быть оформлено только указом президента).

Ситуация усугубляется тем, что в силу известных причин высшее руководство страны рассорилось со всем цивилизованным миром. Некому предложить определенные подушки безопасности в виде различных программ и кредитов, а значит, падать будет больно. Российский кредит полностью пойдет в ЗВР, эти деньги Нацбанк не продаст населению. Существенные деньги от приватизации еще нужно получить, и вряд ли их тут же пустят «под нож». Слишком дорогой ценой они достанутся.

Вот и получается, что один административный запрет рождает второй, одна половинчатая мера имеет четвертичный результат, а другая — почти никакого. Похоже, что весь 2011 г. мы будем наблюдать политику частичных реформ, которая будет медленно, но неизбежно тормозить прыжок «белорусского тигра».

Однако до диагноза «верхи не могут» нам еще далеко.