Цензура — это реклама за государственный счет.
Федерико Феллини
Где вы, наивные перестроечные надежды на скорый триумф разума и свободомыслия? Самый беглый взгляд на текущие метаморфозы отечественного культурного ландшафта позволяет сделать неутешительное заключение: нас снова загоняют в привычный советский формат «один народ — одна идеология — одна культура». Причем «одна» в данном контексте означает — правильная. А правильным может быть только разрешенное. Государство, настойчиво позиционирующее себя как нашего «отца родного», кровно заинтересовано, чтобы «дети» как можно дольше оставались под родительским крылом. А еще лучше — никогда не вырастали.
Новый Франкенштейн
Ролан Барт, рассуждая в своих «Мифологиях» о специфике идеологических фантомов, назвал их «бедными мифами». В самом деле, архаичная мифология была способна подарить человеку мировую гармонию. Нынешняя белорусская — лишь набор заклинаний о мнимом величии и давних победах: новых достижений как-то не просматривается. Элита провинциальных харизматиков и трусоватых управленцев не способна обеспечить реального прорыва ни в политике, ни в экономике, ни в культуре. Вот и приходится пользоваться давними заготовками эпохи «социалистического реализма», натужно реанимируя героические сказания Страны Советов.
Почетное место, как известно, в них отводилось Великой Победе — безусловному торжеству правого дела над «коричневой нечистью». Образ Победы исправно служил самовозвеличиванию власти, позволяя безболезненно забывать про предвоенные братания сталинского и гитлеровского руководства, ужас первых дней войны, миллионы жертв на поспешно оставленных территориях, СМЕРШ и заградительные отряды, внутренние войны между партизанскими полевыми командирами, «победную» стратегию как искусство заваливать противника трупами своих солдат и прочие «непарадные» стороны этой глобальной драмы.
Официальный миф Победы — это сказка о Правде, носителем которой считала и считает себя постсоветская политическая элита. Он придает власти героический ореол и дополнительную легитимность: руководство благодарит народ за героизм, народ в очередной раз демонстрирует готовность и впредь поддерживать руководство. Время Победы — как в любом мифе — движется по кругу. Судя по пафосу официальной риторики, Берлин был взят чуть ли не вчера.
Великая Победа — один из немногих козырей в истертой колоде власти. И этот информационный повод требует постоянной подпитки. В данном случае — не только дежурных восхвалений подвига «правильной» стороны, но и постоянных обличений былого врага. Правящей политической элите, живущей прошлым, жизненно необходим адекватный противник. Для Беларуси немецкий фашизм — не факт истории, не страница прошлого, а вечно живой зомби, по сей день угрожающий тихим снам жителей синеокой страны в центре Европы. Как ни странно, реанимацией Гитлера — фигуры знаковой для «республики-партизанки» — занят вовсе не безумный доктор Франкенштейн и его подручные — скинхеды.
Логика запрета
В любом учебнике по пиару можно прочитать, что к числу самых эффективных способов продвижения товара относится создание связанных с ним информационных поводов. Иными словами, товар рекламируют через яркое событие, способное заинтересовать потенциальных потребителей. К примеру, рок-концерт. Или шумный скандал. Неизвестно, знакомы ли с PR-технологиями чиновники от культуры, но последние их инициативы весьма показательны.
Недавно Госрегистр запретил прокат документального фильма о писателе-нонконформисте Василе Быкове «Дорога домой… Реквием», поскольку «фильм может оказать отрицательное влияние на морально-этические основы жизни белорусского народа». Одним из аргументов в пользу запрета фильма Николая Динова стали несколько кадров, изображающих улыбающегося Гитлера. Тогда же была отозвана (выданная прежде тем же Госрегистром!) лицензия на прокат и видеотиражирование игрового фильма молодого режиссера Андрея Кудиненко «Оккупация. Мистерии».
Хорошо принятый на кинофестивале в Роттердаме, талантливый фильм Кудиненко выполнен в жанре экзистенциальной драмы и предлагает нестандартный авторский взгляд на события войны. Решение об отзыве лицензии (к слову, не поддержанное ни одним из участников заседания) было принято руководителем Госрегистра Юрием Цветковым с замечательной мотивацией «за искажение истинной правды о войне».
В чем было обнаружено искажение? В том, что фильм показывает неоднозначность отношений засланного с «Большой земли» партизанского руководства и рядовых бойцов-белорусов? В том, что на экране белорусская женщина выхаживает раненого молодого солдата-немца? Или в том, что мы видим, как война заставляет идти брата на брата? Все это далеко не новость и хорошо известно всем, кто знаком с прозой Василя Быкова и Светланы Алексиевич. По нашему мнению, дело совсем в другом: фильм Кудиненко не укладывается в формат официальной Сказки про Победу. И попадает под запрет. Как христианский апокриф, подрывающий авторитет официальной церкви.
Новый аспект жизни «бедных мифов» выявляет другая акция Госрегистра: на территории Беларуси запрещено распространение на видеоносителях британского художественного фильма режиссера Кристиана Дюгэя «Гитлер: восхождение дьявола». Трехчасовой телевизионный мини-сериал, снятый в 2003 г., рассказывает, опираясь на исторические факты, о политической карьере Гитлера. Главную роль сыграл один из самых ярких британских актеров последних лет Роберт Карлайл («На игле», «Планкетт и Маклейн», «Формула 51»). Выбор «бесноватого фюрера» в качестве главного героя исторического сериала вызвал в свое время дискуссию на страницах британской прессы. Что не помешало фильму получить целых семь престижных телепремий «Эмми».
В соседней России, где и была приобретена лицензия одной из белорусских фирм, фильм свободно распространяется на кассетах и DVD. Наш Госрегистр решил иначе. Мотивация проста: фильм «подробно, а зачастую и с привлекательностью демонстрирует историю прихода Гитлера к власти и установления фашизма». В фильме усмотрели и антисемитские сцены, «что может вызвать в обществе распространение шовинизма, пропаганду войн и насилия».
Любить по-русски
Но кто сказал, что мы одиноки в своем стремлении к моральной чистоте и идейной монолитности? Недавно Большой Брат с Востока снова показал готовность в лучших коммунистических традициях «железной рукой загнать человечество к счастью». Госнаркоконтроль Российской Федерации выступил с похвальной инициативой: в целях борьбы с распространением наркотиков он совместно с иными властными структурами активно проводит профилактику книжных точек в разных городах России, изымая из продаж «наркопропагандирующие» книги. Нет, это не шутка: «попавшийся» продавец рискует попасть под серьезные штрафные санкции. Свои позиции в список «вредных» книжек добавило и ФСБ. В целом «черный список» насчитывает 19 наименований. Пока…
Кто и как проводит экспертизу — большая загадка. Прелесть ситуации в том, что в разряд «вредных» попали, в частности, книжки польского классика Станислава Виткевича, известных американских авторов Тома Вулфа и Гора Видала, популярного в музыкальных кругах Севы Новгородцева, врача-нарколога Александра Данилина. А также «Своя разведка: практическое руководство для собственных служб безопасности» и совсем свежие «Сказки про нашего президента». Кстати, вполне подобострастные. Но, видно, эксперт был не в духе. К счастью, пока уцелели известный кокаинист Шерлок Холмс и «Листья травы» Уолта Уитмена. Короче, книжки в России нынче снова могут попасть под арест. Несмотря на декларированную Конституцией свободу слова.
Однако, при всей абсурдности происходящего у соседей, до наших высот им далеко. Там ведь задача: что делать с бурным изобилием книжного рынка? А у нас все просто: что не надо — не издается. И, как в случае с «Оккупацией», не тиражируется. Хотя хорошему всегда поучиться стоит. Вот и упомянутый отечественный Госрегистр, как сообщил «Интерфакс», по заказу Минкульта готовит «инструкцию по выявлению кино- и видеофильмов деструктивного содержания», предназначенную для сотрудников милиции. Похоже, киноэкспертов решили готовить именно из них. А почему нет? Растят же в российском ФСБ литературных критиков!
Так и видится светлая картина: идут по минским улицам от киоска к киоску, от магазина к магазину стражи порядка с большими мешками. Изымают неспешно «призывы к терроризму, развязыванию войны, пропаганды насилия, жестокости и порнографии». Как-то: «Страсти Христовы» Мела Гибсона (насилие и жестокость, антисемитизм, религиозная рознь), «Иди и смотри» Элема Климова (пропаганда войны, жестокости и порнографии), «Звезду» Николая Лебедева (пропаганда терроризма), «Анастасию Слуцкую» Юрия Елхова (разжигание межнациональной розни, насилие, призывы к развязыванию войны), диснеевскую «Белоснежку и семь гномов» (пропаганда промискуитета)… И становится на душе легко и весело. Нам ведь уже 60 лет твердят: главное, чтобы не было войны.
Спаси и сохрани?
Почему же чиновники уверены, что белорусский зритель только и ждет удобного момента, чтобы предаться «шовинизму и пропаганде войны»? Их по-детски наивная убежденность, что любой культурный продукт осуществляет прямое программирование простодушного потребителя, которого следует всячески ограждать от вредных воздействий, происходит непосредственно из счастливых времен «идеологической борьбы». Именно тогда, в середине прошлого века, две политические системы работали с массовым сознанием в режиме агрессивной вербовки и перевербовки. Ментальность отечественных администраторов от культуры с тех времен практически не изменилась. Они по-прежнему стремятся засеять делянку народного сознания запланированной «сверху» культурой, тщательно пропалывая ее от инородных «сорняков». И свято убеждены, что трудятся на благо Родины.
Здесь, правда, есть любопытный поворот. Заточенный на поиск «чуждого» продукта, интеллект штатного пропагандиста Главной Линии склонен в биографическом фильме видеть рекламу антисемитизма, в бытовой драме — надругательство над историей, в документальном портрете одного из духовных лидеров нации — фашистскую агитацию. Демонстрируя тем самым извращенную логику запрета: я запрещаю этот продукт, потому что я сам понял его именно так. Иными словами, азарт запрета отражает внутреннюю несвободу запрещающего: я идеологически ангажирован, поэтому вижу идеологию везде. В этом случае на объект экспертизы проецируются тайные желания эксперта.
Ностальгически ориентированное общество, большинство населения которого работает в привычном режиме административных накачек, трудовых авралов и идеологических инъекций, по определению способно строить и понимать только Культуру «Нет». Главной задачей власти при этом становится старательное строительство высокой ограды вокруг своей территории: ограничение контактов с соседями, демонстративное безразличие к актуальным тенденциям и глобальному контексту. И, как естественное продолжение вышеперечисленного, активизация цензуры как отечественного, так и завозного культурного продукта.
Для внутренней культурной среды это означает официально одобренное обустройство нового культурного подполья, куда вытесняются «неправильные» авторы. Для внешних контактов — настойчивый поиск врагов, позволяющих оправдать собственную идеологическую агрессивность. А если враг не просматривается, его следует придумать.
Для справки: в 2003 г. в Беларуси был запрещен показ 14 фильмов «деструктивного содержания», в 1 квартале 2004 г. — 5.