(новости с идеологического фронта)
«Культура борьбы» заставляет белорусское общество вести перманентную борьбу на многих фронтах. Наряду с «битвами за урожай», борьбой за дисциплину и порядок, за рынки сбыта и иностранные инвестиции, не прекращаются бои и на «идеологическом фронте».
Одним из последних событий на этом участке стал очередной «Республиканский семинар по совершенствованию идеологической и воспитательной работы в высших учебных заведениях», состоявшийся 14 сентября 2004 года на базе Академии управления при Президенте Республики Беларусь. Подобного рода мероприятия проводится раз в год, и стали уже традицией. Они собирают проректоров вузов, ответственных за организацию идеологической и воспитательной работы, а также заведующих кафедрами обществоведческих дисциплин. Здесь обсуждаются вопросы идеологического воспитания и преподавания курса «Основы идеологии белорусского государства» (в дальнейшем ОИБГ).
В этом году к традиционным вопросам добавилось обсуждение задач, связанных с предстоящими выборами и референдумом. Поэтому в качестве «свадебного генерала», наряду с представителями министерства образования и Администрации Президента РБ, присутствовала Председатель Центральной комиссии Республики Беларусь по выборам и проведению республиканских референдумов Лидия Ермошина. Она рассказала о том, какие задачи стоят перед «идеологическими работниками» в работе со студентами в данный период, какие трудности могут у них возникнуть и как привлечь молодежь на референдум, не «принуждая их к этому». В частности, она показала, как отвечать на «каверзные» вопросы относительно соответствия референдума Конституционному кодексу РБ. Говорила и о том, что сформулированные президентом два вопроса это на самом деле один и тот же вопрос, только в его «морально-психологической» и «юридической» интерпретациях («иначе народ не поймет»).
Остановимся на некоторых новостях «идеологического фронта». При всей условности слова «новость» здесь тоже происходят определенные изменения. Главный вывод, который можно сделать, наблюдая современные «идеологические процессы» — начинается их новый этап. И дело не только и не столько в референдуме. Первоначальная оторопь от нововведений постепенно уступает место более планомерной и упорядоченной деятельности. Вот лишь некоторые тому свидетельства:
У белорусской государственной идеологии появились профессиональные методологи, обеспечивающие теоретическое обоснование введенных в оборот понятий — «государственная идеология», «идеология государства», «национальная идея» и пр. Так, например, летом этого года была защищена докторская диссертация на тему «Государственная идеология Республики Беларусь: теоретико-методологические аспекты».
У государственной идеологии, наконец, появляется поддержка «снизу». Многочисленные коллективы авторов учебных пособий, а также наиболее продвинутые преподаватели курса ОИБГ готовы отстаивать его целесообразность, а вместе с нею и свой корпоративный интерес. Это они ратуют за увеличение количества часов, замену зачета на экзамен и прочие нововведения.
В понимании государственной идеологии возникают свои школы и, как следствие, разночтения. К примеру, уподобление курса ОИБГ западному гражданскому образованию. Такое сравнение участники семинара услышали в одном из докладов на пленарном заседании. Еще недавно подобная «вольность» была не мыслима. (Если так пойдет и дальше, то, глядишь, скоро на семинаре идеологических работников будут делиться опытом специалисты из США). В более «мягких» вариантах эти различия проявляются в разнообразии интерпретаций курса ОИБГ в появившихся недавно многочисленных учебных пособиях. На сегодняшний день над ними продолжают работать не менее семи творческих коллективов. Кто-то определяет государственную идеологию максимально широко, отождествляя ее с ценностями белорусского общества в целом, кто-то ограничивает ее рамками конституционных норм. Отличается и стиль изложения — от очень сложного, наукообразного (В.А. Мельник) до весьма «облегченного», «адаптированного» (Я.С. Яскевич).
В преподавании курса ОИБГ появились свои «больные» места, подрывающие единство мнений. Прежде всего, это вопрос о том, на каком курсе его необходимо преподавать. Напомним, что первоначально введен он был на первом курсе. Затем, следуя рекомендациям республиканского семинара в Бресте, в некоторых вузах поспешили перевести эту дисциплину на пятый. Сегодня представители министерства образования объявили о принятом решении, утвердить вариант первого курса. Теперь он окончательно получает статус обязательного и не может рассматриваться в качестве факультативного либо так называемого курса «по решению Совета вуза». Многие участники семинара выразили свое несогласие (!) и высказали аргументы в пользу преподавания на пятом курсе. Министерство настаивает на своем.
Отношение министерских чиновников к голосу «ученых» — проявление той самой «половинчатой» демократии, которая давно уже утвердилась в стране. Народ спрашивают лишь в случае необходимости «прикрытия» (легитимации) принимаемых решений. В остальном они принимаются без оглядки на общественное мнение. Впрочем, в конкретном случае такой подход может быть и оправдан. Голос народа, даже если это народ «ученый», не всегда взвешен и беспристрастен. Корпоративная солидарность и сугубо профессиональные интересы не всегда совпадают с общественными.
Дело в том, что в вопросе «когда» давать студентам «государственную идеологию» столкнулись два ее различных понимания. Первый — настаивающий на первом курсе — исходит из того, что целью данного предмета является ознакомление студентов с основами белорусской государственности, заложенными в ее конституции. По сути, это латание дыр, которые не закрыла школа. Знание о том, что такое государство, политика, конституция, право необходимо давать максимально просто. Преподавание идеологии — это прежде всего воспитательный процесс, в ходе которого формируются качества гражданственности, патриотизма, толерантности. А воспитывать, как известно, нужно как можно раньше (пока не поздно).
В позиции тех, кто ратует за преподавание на пятом курсе, проявляется стремление придать этому предмету черты научности. Основной аргумент — вопросы идеологии очень сложны и студенты-первокурсники к их восприятию не готовы. Они-де не понимают всей сложности современных идеологических процессов, не чувствуют тонкостей в различении таких понятий как «государственная идеология», «идеология государства», «национально-государственная идеология», и др. Беда однако в том, что и на пятом курсе студенты не испытывают по этому поводу особого энтузиазма. Тем более, что пятый курс — это время, когда пора подумать о будущем и когда студенты становятся прагматиками. В общем, им уже не до учебы. Особенно если речь идет о столь далеких от реальной жизни материях, как современная белорусская «государственная идеология». По своему содержанию она гораздо ближе утопии, нежели науке. Не говоря уже о реальной действительности. Может быть, кому-то из наиболее продвинутых преподавателей и удается увлечь пятикурсников речами о белорусской «национальной идее», но таких не много. Чаще всего за рассуждениями о сложностях идеологии скрывается отсутствие содержательного, доступно и увлекательно подаваемого, материала. Отсутствие содержания как раз и провоцирует на схоластические рассуждениями о «методологических основаниях идеологических процессов». Все гениальное — просто, а гениального здесь нет. Такие общепризнанные достижения современной цивилизации как права человека, демократия, свобода слова по-прежнему остаются на втором плане.
Несмотря на то, что на семинаре неоднократно звучало слово «новое» — подходы, идеи, учебники, — непредубежденный взгляд показывает, что это «новое» представляет собой лишь хорошо забытое старое. Сам спор о том, на каком курсе читать, напоминает советское прошлое. Основы идеологии в то время закладывались в школьном курсе «Обществоведение». Это аналогично сегодняшнему прочтению «государственной идеологии» на первом курсе. В то же время на пятых курсах вузов преподавался научный коммунизм — нынешняя «государственная идеология» на пятом курсе. Не случайно на семинаре были озвучены предложения о необходимости введения (!) госэкзамена, как это было и с научным коммунизмом. Еще шаг — и мы у цели!
Есть разные способы «уйти» от содержания. Когда его нет или о нем уже все сказано. В советское время, когда преподавание идеологических дисциплин было расписано в деталях, отступление от канонов было не мыслимым. Менялись лишь (да и то не значительно) материалы очередных съездов. В такой ситуации, не имея возможности определять содержание, преподаватели экспериментировали с формой — искали новые способы и приемы подачи материала. Аналогичным образом сегодня многие «уходят» в историю. «Исторический» подход беспроигрышен. Кто оспорит важность изучения культурного и политического наследия? Ведь именно в истории находятся наши корни, в ней — наше «золотой век» (если под ним понимать советский период). История отвлекает от настоящего и воспитывает патриотов, помогая отыскать что-то, чем мы можем гордиться. Наконец, историю можно писать и переписывать заново. Ведь мы страна с «непредсказуемым прошлым». В перспективе курс политологии можно заменить чем-то типа курса истории Великой Отечественной войны только в расширенном варианте, где будет сказано обо всех наших войнах вместе взятых (может быть «История войны за светлое будущее»?).
Другой способ убежать от содержания — «уход» в схоластику, споры о словах. Подобный подход имеет солидную аргументацию, потому как аппелирует к ученым именам и научным традициям. В истории философии всегда можно найти тех, на кого можно сослаться, чтобы это звучало солидно. Идеи Платона, Гегеля, Маркса до сих пор окончательно не опровергнуты, потому что логически это сделать не возможно. Практика показывает пагубность их осуществления, но теоретики в это не верят. Уход в «чистую методологию», когда главным становится трактовка тех или иных понятий, позволяют уйти от «неудобных» вопросов реальной жизни — общественного контроля над властью, адекватного представительства интересов, проблем собственности, непредсказуемости внешней политики и пр. А ведь проблемы методологического характера у белорусской государственной идеологии есть. Взять, к примеру, уже упоминаемую попытку представить ОИБГ как аналог западного гражданского образования. Ведь, по сути, это означало бы замену «идеологии государственности» на «идеологию гражданственности». Незначительные изменения влекут за собой кардинальные последствия. Во главу угла становится не государство, а гражданин, которому это государство служит. Полностью меняется картина политического мира — в нем появляется политическое участие, лобби, местное самоуправление, свободные СМИ, уважаемая обществом оппозиция и пр.
Проблемы с содержанием у белорусской государственной идеологии были всегда. Стиль научной деятельности обществоведов не предполагает «открытий» и оригинальности мышления. От них требуется лишь выполнять директивы и следовать догмам. Поэтому, когда президент обращается к ученым с просьбой разрабатывать государственную идеологию и искать «национальную идею» это многих смущает — не совсем понятно, что нужно делать. Кроме того, особенностью белорусской государственной идеологии является то, что в отличие от традиционных политических идеологий типа социализма или либерализма, она формируется не на основе идеи (с этим у нас туго), а вокруг лидера. Поэтому и «новое» все ждут только от него. (Трудно сказать, насколько это хуже, чем если бы в основу идеологии были положены идеи, которые исторически доказали свою губительную силу — коммунизм, нацизм, фундаментализм).
Курс ОИБГ весьма эклектичен и представляет собой своеобразную мешанину из самых разнообразных знаний об обществе и государстве, сдобренную ориентацией на «традиционные ценности». Впрочем, во всем есть свои плюсы и минусы. Обширная программа курса и небольшое количество отводимых на него часов дают простор для выбора, позволяют преподавателю акцентировать внимание на тех местах, которые он сочтет предпочтительными. Однако, похоже, и этому скоро придет конец. На семинаре прозвучала информация о том, что будет принят государственный стандарт курса ОИБГ, а, значит, любой проверяющий уже сможет призвать к ответу за несоответствие «букве и духу». Есть новые (настораживающие!) тенденции и в трактовке содержания государственной идеологии. В ней постепенно выкристаллизовывается ядро, которое составляют отнюдь не ценности демократии и прав человека (что соответствовало бы ныне действующей конституции). Скорее это основанный на национальной гордости ура-патриотизм. В хоре голосов идеологов все чаще звучат мотивы национальной исключительности — «Россия в своих реформах идет по пути Беларуси», «мы единственные на постсоветском пространстве, кто сохранил и преумножил…», «американцы не любят нас за независимую политику» и пр. При всей абсурдности подобного рода претензий, эти идеи могут найти отклик в массовом сознании. Деление людей на «своих» и «чужих», лесть и хвастовство обладают большой притягательной силой.
Содержательных споров на семинаре не было. Потворствовать научным дискуссиям — не в стиле «сохраняемых традиций». Патриархальное сознание воспринимает государственную идеологию как данность, ниспосланную свыше. Несогласие (разногласия) воспринимаются как предательство. Подобно патриархальной семье, государство противостоит другим государствам, поэтому должно быть монолитным как в военном, так и в идейном отношении. Этот подход хорошо заметен в языке («новоязе») — когда знакомые слова приобретают новое звучание. Взять к примеру слово «государственник». Сегодня так называют тех, кто поддерживает действующего президента и одобряет проводимый им политический курс (Как будто все, кто его не поддерживает, являются анархистами!). И дело не только в амбициях политического лидера, самонадеянно отождествляющего себя с государством («Государство — это я!»). Патриархальное сознание не приемлет несогласных, изгоняя их из общины (государства). «Кто не с нами, тот против нас».
В советское время белорусам удавалось не выдавать своей патриархальности, спрятавшись в «великой семье народов». Процесс модернизации мало повлиял на политическое сознание и поведение. Неожиданное обретение независимости заставило раскрыться и поведать миру о своих ценностях. Первоначально конституция действительно была списана с западных образцов (в этом ее критики не далеки от истины). Позже, когда речь зашла об «идейном» обосновании государственности, выяснилось, что Основной закон далек от реальности и не находит отклика в массовом сознании. Понадобилось сформулировать более простые и близкие сердцу белоруса идеи и ценности — «батька», «единство», «враждебное окружение», «стабильность», «порядок».
Последняя и самая важная новость с поля битвы, конечно, связана с надвигающимся на страну референдумом. Идеологические работники поставлены под ружье и отправлены на передовую. Тут уж в тылу не отсидеться. Авральный (несмотря на предсказуемость президентской инициативы) характер мероприятий грозит разрушить едва налаженный ритм идеологической работы и ставит под сомнение многое из того, что было заявлено ранее. В частности, что «идеологию нужно создавать не под Лукашенко», что «идеологическая работа в современных условиях» не должна повторять «ошибки прошлого». Приходится, по крайней мере, на какое-то время, отказаться от доводов разума в пользу чувств. Идеологам, выполняющим руководящие функции, приказано не просто любить президента, но и заражать своей любовью окружающих.
Идеологические работники в очередной раз оказались в двойственной ситуации. С одной стороны, они не должны «перегибать палку» в навязывании своей точки зрения и не подавлять конституционно закрепленную свободу выбора. С другой, — обязаны сделать все, чтобы обеспечить положительный исход референдума. Конечно, «верность традиции» оказывается сильнее. Иностранные наблюдатели и конституция пока не могут конкурировать с приказами вышестоящего начальства. В конце-концов, ложь и лицемерие как методы идеологической работы — это ведь тоже давняя, «бережно сохраняемая» традиция.