/Полевые заметки/

Имя им — Иностранный легион

Не так давно белорусский «многоразовый» министр Юрий Сиваков, которого опять «ушли» из очередного руководящего кабинета (на этот раз — члена правительства, отвечающего за спорт и туризм), весьма нервно отреагировал на внезапное кадровое решение своего Верховного главнокомандующего. Разумеется, прямо сказать «государю» то, что он о нем думает, генерал-лейтенант как истинный «человек государев» не решился, лишь глухо и невнятно огрызнувшись: мол, до чего неразумно у нас порой разбрасываются ценными специалистами в области бронетанкового менеджмента в угоду интриганам… А потом генерал поделился несколькими предположениями относительно своего будущего трудоустройства. Среди них в качестве крайнего варианта прозвучала даже возможность вступления нашего бравого танкиста… в Иностранный легион.

«Гм-гм, — подумал автор этих строк. — Это вы, Юрий свет Леонидович, того… сказанули, верно, не подумавши. Или, может, наоборот, подумавши, чтоб администрация Главковерха вам побыстрее с испугу новое министерское кресло соорудила? Как бы то ни было, если намерение „чести и совести белорусского офицерства“ является искренним (а других намерений от „чести и совести“ ожидать не приходится), следует ему обрисовать, куда и как обращаться и что его в этом самом Иностранном легионе ждет».

«Комсомольцы — добровольцы» по-немецки

Экстравагантность потенциального появления в рядах Иностранного легиона белорусского генерал-лейтенанта, которому наскучили вздорные команды шкловского младшего чина, могла бы затмить, пожалуй, даже ставший в последние годы известным широкой общественности сенсационный факт: оказывается, извечные враги «галльского петуха», немцы, да еще к тому же любовно обработанные перед тем изощренной нацистской пропагандой, после поражения своей Отчизны в 1945 году более 15 лет верно служили Франции в рядах Иностранного легиона (ИЛ).

Немецкая наука воевать тогда здорово пригодилась этому уникальному подразделению. Солдаты-наемники проливали кровь во многих регионах планеты, где трещала по швам и распадалась на куски французская колониальная империя. Индокитай, Тунис, Марокко, Алжир… Среди тех, кто храбро там сражался, были и 50 тысяч немцев. Соседи-победители вербовали их поначалу в лагерях для военнопленных, причем чаще всего ставили под ружье вчерашних военнослужащих элитных подразделений вермахта и СС. Позже, в 50-х годах французы открыли в своей немецкой оккупационной зоне центры по набору добровольцев для службы в ИЛ. Знаменитое белое кепи Иностранного легиона надевала прежде всего молодежь, которая на родине не видела для себя никаких перспектив. В наемники брали даже 18-летних, хотя им по законам ФРГ до совершеннолетия оставалось еще три года. Немецкое право запрещало службу граждан в зарубежных армиях; исключение было сделано лишь для держав, оккупировавших Германию. Однако нужно признать, что для боевых операций за рубежом использовали немцев только французы. Ни американцы, ни англичане, ни тем более русские ни до чего подобного не додумались.

Времена были, что и говорить, суровые. Сегодня можно вспомнить о том, что генералу Сивакову уж никак не грозит (хотя кто его знает, «а ля герр ком, а ля герр», как говорят французы…).

И ветераны СС, и необстрелянная немецкая молодежь — все они начинали воевать за нового «хозяина» в северной Африке. Но это были еще только цветочки. Ягодки ждали наемников в Индокитае. Уже в 1948 году тамошний контингент ИЛ состоял на 40 процентов из немцев. Один полк был полностью германским, исключая старших французских офицеров. Особенно прославились во Вьетнаме немецкие парашютисты, прошедшие хорошую школу еще во время второй мировой войны, под командованием знаменитого генерала-десантника Штудента.

Драконовские методы подготовки в легионе превратили этот великолепный боевой материал в грозную силу. Английский доброволец Генри Эйнли писал: «Иностранный легион был знаменит двумя искусствами — убивать и умирать. И то и другое легионеры делали часто и впечатляюще». Прошел ли генерал Сиваков в Советской Армии подобную же школу, не знаю. То есть насчет искусства убивать не сомневаюсь, а вот искусство умирать — это уже, согласитесь, более сложная армейско-философская категория.

Именно немцы составляли большинство среди убитых в решающей битве у вьетнамской крепости Дьен Бьен Фу в 1954 году. Немало их попало в плен; его жестокие, бесчеловечные условия не пережила добрая половина. Ценой множества жизней наемников и соотечественников Франция тогда (задолго до американцев) убедилась, что ни применение самой современной техники и тактики, ни исключительное мужество наемников из ИЛ, которые дрались за каждый дом, за каждый метр земли (как в Сталинграде!), не гарантируют победу над свободолюбивыми вьетнамцами. Обозленные легионеры за каждого убитого товарища расстреливали 10 местных жителей, но жестокость порождала не страх, а ненависть туземцев. Что в конечном итоге и привело к поражению Франции в Индокитае.

Говорят, некоторые немецкие солдаты Иностранного легиона спасли себе жизнь тем, что, попав в плен, приняли предложение вьетнамцев уйти через китайскую территорию в ГДР. В Восточной Германии их потом постарались максимально использовать в пропаганде против ФРГ. Впрочем, по другой, более мрачной версии все без исключения легионеры — выходцы из Восточной Европы впоследствии бесследно исчезли в советских лагерях… Подобные невеселые перспективы генералу Сивакову стоит продумать лишь в том случае, если свое поступление в Иностранный легион он предварительно не согласует с администрацией Лукашенко.

Нельзя умолчать о том, что немецкие солдаты всегда играли в истории Иностранного легиона одну из главных ролей; часто представители этого народа составляли едва ли не половину личного состава легиона. Из 350 тысяч военнослужащих, которые в 1870–1962 годах носили форму этого уникального подразделения, 125 тысяч человек говорили на языке Гёте и Шиллера. И это — несмотря на извечную вражду и соперничество с французами. Кстати, после первой мировой войны Иностранный легион тоже активно пополнялся немцами-ветеранами, не имевшими перспектив на родине. (Так же, впрочем, как и русскими, бежавшими из Советской России от большевиков. Так что генерал Сиваков идет по достаточно проторенному пути и вовсе не открывает Америку, намереваясь помаршировать под «Марсельезу».)

Но в 50-60-х годах прошлого века загорелые немецкие головорезы в белых кепи и с французским триколором в руках знаменосца постепенно становились слишком уязвимой целью с точки зрения международной политики. То, что его соплеменники умирают во имя торжества парижского экспансионизма в Индокитае, тогдашний федеральный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр еще так-сяк мог объяснить тем, что идет «оборонительная война свободного мира против коммунизма». Но потом началась бойня в Алжире; тут уж речь шла о чисто колониальных интересах Франции; немецких легионеров, которые участвовали в военных действиях на севере Африки, на родине совершенно справедливо называли «грязными преступниками». Боннский бундестаг весьма недвусмысленно намекнул Парижу на недопустимость подобного положения вещей.

3 мая 1955 года из Баден-Бадена во Францию вылетел последний транспортный самолет Ю-52 с немецкими добровольцами на борту. Через две недели Иностранный легион закрыл последний немецкий центр вербовки желающих повоевать в экзотических краях. Кстати, сегодня в легионе служат всего три процента уроженцев Германии.

Военно-полевой интернационал

Впрочем, дефицита кадров ИЛ не испытывает. Желающих хоть отбавляй (о чем, кстати, косвенно свидетельствует и откровенное заявление старого солдата Юрия Сивакова). Немцев стало меньше — зато последние пятнадцать лет, прошедшие с момента распада «социалистического лагеря», обеспечили Иностранному легиону немалый приток рекрутов из стран бывшего восточного блока. В том числе — из республик прежнего СССР. И сегодня «братья-славяне», наряду с выходцами из множества других государств мира, являются своеобразным хирургическим инструментом внешней политики Франции, приняв из рук немецких «партайгеноссе» историческую эстафету современных ландскнехтов.

… Несколько лет назад автор познакомился с молодым белорусом-авантюристом Владимиром Р., который к своим 25 годам изрядно поскитался по Европе, нелегальным образом пересек не одну границу и в тот момент временно (в целях стабилизации личного бюджета) осел в столице Словакии. Добрый молодец увлекался культуристикой (или, по-современному выражаясь, бодибилдингом и пауэрлифтингом), имел косую сажень в плечах и явную склонность к службе в военизированных подразделениях. Была у него и голубая (в хорошем смысле этого слова) мечта — попасть в этот самый французский Иностранный легион. Автор поначалу удивился, поскольку был воспитан в те времена, когда это подразделение по советским меркам считалось грязной бандой, выполняющей тайные приказы империалистической военщины, и «наш человек» скорее уж мог бы считать, что Солнце вращается вокруг Земли, чем думать о поступлении в ряды наемников. (Впрочем, теперь, после заявления Ю. Сивакова мне ясно, что это не так, и бывший советский человек уже давно и напрочь лишен комплексов эпохи построения развитого социализма).

Мой юный друг Володя был далек от этих предрассудков и о политико-идеологической подоплеке своего решения рассуждал меньше всего. В легион его влекли отчасти военная романтика, приключения, возможности суровой армейской школы, но более всего — неплохое финансовое обеспечение, карьерный рост, перспектива приличного изучения европейского языка и получения французского гражданства (Юрий Леонидович, с этого места рекомендую конспектировать). Плюс шанс с самого начала, пройдя все вступительные тесты и испытания, доказать себе и окружающим, что он — самый сильный, ловкий, сообразительный и способный. Отсутствие адекватного приложения этих ценных солдатских качеств на исторической родине по-прежнему, как и 175 лет назад (ИЛ был основан в далеком 1831 году), заставляет людей с авантюрной жилкой в душе и в возрасте от 18 до 40 лет настойчиво искать пути-дороги во Францию. (Думается, эти рутинные возрастные рамки генерала Сивакова отпугнуть не должны, для высшего командного состава обыкновенно заносчивые французы могут и исключение сделать). Вербовочные пункты ныне находятся только там. (Разумеется, встает вопрос, как невыездному генералу удастся пересечь все эти шенгенские границы, но человек с краповым беретом спецназовца на голове и рожден для того, чтобы преодолевать препятствия).

Приятель-белорус копил деньги на дорогу из Братиславы — в Париж, Страсбург (там находятся крупнейшие из более чем 20 центров набора добровольцев) или же прямо в город Обань близ Марселя, где и происходит таинство отбора в число будущих обладателей белых легионерских кепи. Дорога предстояла нелегальная — ехать в Минск за французской или иной визой, позволяющей свободно попасть на территорию стран Шенгенского соглашения, Володе было не с руки (ситуация Юрия Леонидовича схожая — он в Минске, визу попросить может, но мне говорили, что это — из области «Очевидного-невероятного», причем не столько по вине зловредных европейцев, сколько исходя из других обстоятельств; отрицательный герой фильма «Бриллиантовая рука» по этому поводу говаривал: «Он слишком много знал…»).

Советы многоопытных товарищей — мол, нелегалов в легионе не слишком-то жалуют, и шанс быстро получить от ворот поворот у них много больше, — решимость моего знакомого не поколебали (думаю, для Сивакова это тоже единственный вариант осуществления проекта «Иностранный легион»). Знал ли он о том, что вид «трудовой деятельности», которой он собирался заняться, то есть наемничество, во многих странах СНГ уголовно наказуем или влечет за собой лишение гражданства (последнее положение актуально как раз для Беларуси)? Понятия не имею. Если и знал, то наверняка полагал, что его-то уж точно минет чаша сия, и судить за преступления против мира и безопасности человечества никто не будет. Да и доказать состав преступления, скажем, по российскому или тому же белорусскому законодательству крайне сложно. Долгая работа Юрия Сивакова на благо Отечества, думается, обеспечила ему некую индульгенцию на сей случай, и минская Фемида вряд ли станет его попрекать за наемничество; а ежели и попрекнет, то заочно, а значит, чихал он на эту остолбеневшую от белорусских «понятий» даму с завязанными глазами.

Кстати, всем вновь принятым легионерам изменяют имя и фамилию, дату и место рождения. Согласитесь, весьма любопытно; этот фактор можно рассматривать как несомненную выгоду, которая для колеблющегося Сивакова может перевесить чашу весов в пользу дороги на Запад, опасной, дальней, но разом решающей многие проклятые вопросы его существования.

…Уже более 200 лет во Франции спорят о всеобщей воинской обязанности, которая неизменно остается неприкосновенной. Но служить в горячих точках, воевать за морями французы «доверяют» добровольцам-легионерам. Солдатские матери Франции не требуют вывода войск из Джибути, Чада, Сенегала, Кот — д’Ивуара, Габона, Гвианы, Майотты, Центральной Африки. Никого в мире не удивляет и не шокирует, что Франция более 30 лет не прекращает войны в Африке, где свергает и устанавливает режимы, как Бог на душу положит. Интервенции Франции, как правило, носят скоротечный характер и выливаются в относительно небольшие потери. Как, к примеру, было во время проведения операции «Барракуда»: прилетели, свергли кровавого вождя-императора центральноафриканской империи Бокассу, и домой. Бокасса тогда был в большой обиде — ведь во Вьетнаме он и легионеры воевали вместе, развлекались в одних и тех же борделях… Операции в странах третьего мира всегда выполняются профессиональными военнослужащими, а не призывниками, и французская общественность не имеет ничего против.

Куда еще могут направить «новобранца» Сивакова для дальнейшего прохождения службы? Сейчас легион представляет интересы эрзац-родины во Французской Гвиане (Южная Америка), охраняя космодром Куру и «отслеживая» нелегальные артели золотодобытчиков в джунглях, служа в гарнизонах в Джибути и на Майотте (Восточная Африка). Легионеры присутствуют в составе миротворческих миссий ООН на Балканах (надеюсь, сербские товарищи и лично товарищ Милошевич, томящийся в застенках Гааги, в случае чего не станут на Юрия Леонидовича обижаться — дело солдатское, служивое), периодически выполняют контракты «по восстановлению конституционного порядка» в странах Центральной Африки. Словом, легион Франции нужен и по сей день, но сегодня служба в нем сопряжена с гораздо меньшим риском для жизни. (Не стану комментировать и сравнивать степень риска возможной службы Юрия Леонидовича Сивакова в ИЛ и опасности многотрудного реального служения господину Лукашенко — тут есть разные мнения. Возможно, это тот самый случай, когда генерал по-черному завидует безвестному и нищему лейтенанту, коротающему дни на пляже в Гвиане, причем вовсе не только из-за молодости).

С другой стороны, свежеиспеченному легионеру сразу кладут жалованье в размере более тысячи евро в месяц плюс бесплатное проживание и питание. Это — не считая всяких бонусов вроде надбавок за прыжки с парашютом и солдатскую лямку в заморских департаментах, единовременной выплаты двух годовых заработных плат после 8 лет беспорочной службы и пожизненной пенсии в тысячу долларов всем легионерам, отмаршировавшим под знаменем подразделения три контракта подряд. Продолжительность одного контракта — пять лет, за это время можно дослужиться и до капрала, который где-нибудь в африканском гарнизоне ежемесячно получает около 4000 евро. (Деньги, Юрий Леонидович, судя по тому, что пишут о ваших реальных доходах в Беларуси, пусть и небольшие, но надежные и легальные, а французский капрал — он и в Африке капрал).

Военные операции — отдельная финансовая история: говорят, легионеры во время операции «Буря в пустыне» в Ираке огребали по 7-8 тысяч долларов, да и горячие бои в Боснии в 1994-95 годах приносили ребятам до 5 тысяч «зеленых» ежемесячно. Согласитесь, такие деньги (пусть даже и с риском для жизни) вполне могут вскружить голову простым парням из бывшего СССР, не избалованным большими зарплатами. Достаточно сравнить их с жалованьем, условиями и опасностями службы российских контрактников в Чечне — и все станет ясно. Ну, а пошлют ли старого генерала Сивакова усмирять иракских моджахедов с шахидами или перекрывать албанско-боснийские наркотропы — это еще вопрос. Генералами ведь во Франции, в отличие от Беларуси, не разбрасываются. Он вполне может дрессировать в Обани необстрелянных русскоязычных головорезов или заведовать там же клубом… Уж клуб-то наверняка есть и в самой завалящей воинской части. В конце концов, он и лекции о военной доктрине Лукашенко может для французов читать.

…Недавно я вновь встретился с Володей. Оказывается, он все же попытал счастья во Франции. Всеми правдами и неправдами добрался до центрального вербовочного пункта, прошел через сито многочисленных отборов, выдержал муштру, затрещины и «упал-отжался» местных капралов (капралы во всем мире одинаковы); остались позади медкомиссии, от которых Володя умело скрыл почти все свои болезни, психофизические тесты, изнурительные кроссы по «системе Купера», а также собеседование в «гестапо», то есть во французской службе безопасности (конечно, Юрию Леонидовичу «гестаповцы» могут задать массу интересных вопросов, и это, пожалуй, самое слабое место в его смелой задумке). Володя уж было решил, что служба с ее радужными перспективами у него в кармане, поскольку после всех испытаний попал в небольшой отряд счастливчиков, готовившихся к отъезду в учебный лагерь, что близ Тулузы, как вдруг…

Как вдруг ребятам после нескольких недель строгого воздержания по части спиртного удалось-таки контрабандным путем пронести на территорию вербовочного пункта бутылку виски. Володя горестно качает головой: «Я и выпил-то совсем чуть-чуть, но развезло меня капитально… Ну, я и зацепился с одним поляком. Даже не помню, чего не поделили, но врезать друг другу по мордасам успели. Поднялся шум. С драчунами, особенно если речь идет о людях разных национальностей, там разговор короткий. На следующий день нас с поляком на пару выставили за ворота, дав денег на билет от Марселя до Страсбурга… Но ты не думай, я надежды не теряю, вот денег еще накоплю — и снова махну во Францию. В Легион. Попытка — не пытка».

… Перечитав эти строки, автор вспомнил многочисленные инсинуации недоброжелателей, которые не раз прозрачно намекали на алкогольную склонность генерала Сивакова. Положа руку на сердце: какой настоящий солдат может считать себя абсолютным трезвенником? Даже у гусара-романтика Дениса Давыдова об этом говорится: «Бурцев, ёра, забияка, собутыльник дорогой…» — ну и так далее. Как бы там ни было, генералу Сивакову придется позаботиться о том, чтобы дурная слава не бежала впереди него.

Александр Гайдамацкий

29.09.05

Постскриптум : Недавно автор этих строк обнаружил, что некоторые российские граждане, читающие материалы на сайте «Наше мнение», порой заходят в тупик, находя здесь ссылки на фамилии, даты, события, которые много говорят читателю белорусскому, но у россиянина (ежели он, конечно, специально не занимается Беларусью и ее политической жизнью) не вызывают никаких ассоциаций. Не хочу этим обидеть Ю. Сивакова, но в большой России своих генералов тьма-тьмущая, об этом еще покойный Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин в своих сказках писал.

Поэтому автор счел необходимым дать нижеследующую биографическую справку о человеке, который вскоре (чем черт не шутит) может осчастливить своим присутствием французский Иностранный легион.

СИВАКОВ Юрий Леонидович родился 5 августа 1946 года в деревне Оноры Кировского района Сахалинской области (Россия) в семье военнослужащего. В 1966 г. закончил Дальневосточное Высшее танковое командное училище. В 1977 г. с золотой медалью закончил командный факультет Военной академии бронетанковых войск, Академию управления при президенте Республики Беларусь (1995).

Генерал-лейтенант. Проходил службу на разных командных должностях в частях и соединениях Вооруженных сил СССР. В 70-х годах командовал частью в гарнизоне «Боровуха-1» под Полоцком — одним из танковых полков Полоцкой танковой дивизии. Работал в штабе гражданской обороны, аппарате Совета министров, трудился в аппарате Совета безопасности Республики Беларусь.
Был министром внутренних дел Республики Беларусь (февраль 1999 — апрель 2000). Прошение об отставке с поста министра написано по собственному желанию.
С ноября 2000 по 12 сентября 2001 гг. был заместителем главы Администрации президента Республики Беларусь.
C конца 2001 года возглавлял Белорусское физкультурно-спортивное общество «Динамо». 23 января 2003 года Указом Президента РБ № 34 назначен министром спорта.
Участвовал в ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС (1986 — 1988).
Беспартийный. Православный. Женат, имеет дочь.
Награды: ордена «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, Красной Звезды, «Знак Почета», орден Русской православной церкви им. Равноапостольного Великого Князя Владимира ІІІ степени, медали «За боевые заслуги», «За бездакорную службу» І степени, «Ветеран труда», более 20 ведомственных наград.

В конце сентября 2004 года США и Евросоюз наложили запрет на выдачу виз официальным лицам Беларуси, подозреваемым в причастности к исчезновению политических оппонентов режима Лукашенко, деятелей оппозиции: экс-министра внутренних дел Беларуси генерала Юрия Захаренко, вице-спикера белорусского парламента Виктора Гончара, бизнесмена Анатолия Красовского, оператора телекомпании ОРТ Дмитрия Завадского. В список были включены четыре высокопоставленных белорусских чиновника: глава МВД Владимир Наумов, генеральный прокурор (сейчас — руководитель администрации Лукашенко) Виктор Шейман, тогдашний министр спорта Юрий Сиваков и полковник внутренних войск страны Дмитрий Павличенко. У международной общественности есть основания считать, что эти люди препятствуют расследованию деятельности преступной группировки, занимавшейся похищениями и последующей физической ликвидацией не только политически неугодных режиму деятелей, но и других граждан Республики Беларусь.

В сентябре 2005 года запрет был продлен.