Если давать краткую оценку проповедуемой президентом Беларуси идеологии, то ее можно было бы назвать почвенническим экономизмом, что абсолютно точно выражается известной пословицей: «Будет хлеб — будет и песня».

В современной интерпретации этот тезис трансформировался в концепцию продовольственной безопасности, суть которой на своей пресс-конференции 20 июля изложил А. Лукашенко. Если нет своих зерна и мяса, то европейцы предложат нам их задешево, а когда мы вовсе развалим крупнотоварное сельское хозяйство, взвинтят цены, загонят Беларусь в кабалу и заставят плясать под свою дудку. Отсюда задача — собрать 6 млн. тонн зерна и создать резерв в 2 млн., чтобы никакому дяде не кланяться. При этом считается, что относительная дороговизна продукции отечественной — вполне приемлемая цена общества и государства за право проводить суверенную политику.

В общем, песня старая и привычная, и Бог бы с ней. Но государственный резерв рассчитан на удовлетворение потребностей, возникающих в форс-мажорных обстоятельствах (эпидемии, ураганы, цунами, войны), когда продовольствие раздается населению непосредственно натурой — карточкам и талонам. А в жизни мирной продбезопасность обеспечивается тогда, когда люди даже самой низкой доходной группы не голодают, имеют доступ к полноценному, как говорят специалисты, сбалансированному и достаточному питанию.

О том, что это такое, можно увидеть в выходной день на КПП и просто у забора любой воинской части: по ту сторону стоят голодноватые защитники Отечества — солдатики, по сю — родственники и любимые девушки, которые протягивают им сквозь прутья домашнее «печиво». Все это напоминает кормление птенцов с той лишь разницей, что для птиц этот процесс естественен, а солдат должны нормально питать не родители, а государство.

Три на одну

Наш молодой энергичный президент внушает народу известную мысль: «Не спрашивай, что тебе дала Беларусь, спрашивай, что ты дал Беларуси». Но государство — это не вся Беларусь, и не Беларусь должна государству, а наоборот. В частности, государство несет ответственность перед страной (народом) за состояние социального страхования. Что бы, например, сказал о своем государстве немец, француз или поляк, получив в качестве пособия по безработице подачку, равную 21% от бюджета прожиточного минимума. Так и хочется сказать «выживания». Ведь средний размер пособия в апреле на одного безработного составил 25,5 тыс. рублей. Вместе с тем скромный обед в общепитовской столовке стоит 2 тысячи (с котлетой сомнительного происхождения) и под 3 тысячи, если заказать гуляш. Выходит, восемь раз пообедал — и свободен. К тому же право на получение пособия затронуло около половины безработных (64 из 124 тысяч человек).

К слову, официально признанных безработными вроде бы немного. Но гораздо больше, чем считает А. Лукашенко, который на пресс-конференции заявил, что уровень безработицы составляет 1,2-1,5% экономически активного населения, к тому же число вакансий превышает число безработных. Так что кто хочет, тот трудится. На самом деле не совсем так. На конец апреля на одну заявленную в органы государственной службы занятости вакансию условно приходилось 3 безработных, а уровень безработицы составлял 2,8%.

Разумеется, это цифры вполне приемлемые, а по меркам стран — новых членов ЕС недостижимые. Но реальный уровень безработицы, несомненно, выше. Насколько — это могут определить социологи. Но представляется, что удвоение-утроение размеров пособий привело бы к пропорциональному увеличению клиентов службы занятости. Но поскольку люди перебиваются с хлеба на квас, ничего не требуют, то зачем создавать очереди за бесплатным супом?

Фифти-фифти?

Президент говорил об успехах, достигнутых во внешней торговле, несмотря «на дикий рост цен на сырье и энергоносители», заявил о диверсификации экспорта. Де мол, теперь не 80% белорусской продукции идет на российский рынок, а только половина, а вторую половину удалось разместить на рынках остального мира.

Так это или нет? В отчете Минстата за январь–февраль 2004 г. среди 18 важнейших экспортируемых Беларусью товаров доля «стран вне СНГ» по 7 позициям превышает долю стран СНГ, а по 2-м (необработанные лесоматериалы и древесноволокнистые плиты) — они практически одинаковы. Вроде бы получается фифти-фифти. Но только на первый взгляд.

Основные статьи экспорта Беларуси во «вне СНГ» — это калийные удобрения, черные металлы, нефтепродукты и льноволокно. Первые три позиции можно отнести к стратегическим, но только в добыче калийных удобрений и производстве черных металлов мы относительно независимы от внешних поставок. Что касается нефтепродуктов, то зависимость их производства и, соответственно, экспорта от поставок российской нефти практически абсолютна.

Из, скажем так, сложнотехнических устройств «страны вне СНГ» у нас покупают абсолютное большинство мотоциклов (надо полагать, ввиду их абсолютной конкурентоспособности на рынке социалистического Вьетнама). В отличие от велосипедов, которые по конкурентоспособности там, очевидно, уступают китайским. Остальной промассортимент в «странах вне СНГ» имеет ограниченный спрос или вовсе его не имеет. «Вне СНГ» покупают очень мало тракторов, тех же седельных тягачей, холодильников. Экспорт «Атлантов» в целом по сравнению с январем-февралем 2003 г. упал на 15,5%, а во «вне СНГ» — почти наполовину.

А металлообрабатывающих станков и телевизоров в дальнем зарубежье не покупают вовсе. Из проданных, например, 97 тыс. телевизоров, телемониторов и видеопроекторов за пределами СНГ нашли спрос только 200 аппаратов.

Анализ также показывает, что страны СНГ без России практически не существуют для Беларуси как экономическая реальность. Исключение составляют разве что тракторы, 65% которых проданы в СНГ, но не вне России. По остальным же позициям Россия покупает у нас или абсолютно большую часть поставляемого в СНГ, или практически все. Все металлообрабатывающие станки, холодильники и морозильники, телевизоры, велосипеды, лесоматериалы, льноволокно, мясомолочные продукты.

Что касается динамики экспортных продаж, то ситуации по разным группам товаров и, соответственно, производителям существенно разнятся. Обращает на себя внимание положение с тракторами. После известных событий, связанных с переменами руководства на МТЗ, дела, как казалось, резко пошли в гору. В январе–феврале 2003 г. по сравнению январем-февралем 2002 г. объем продаж тракторов в Россию вырос в 4,2 раза. Новое руководство завода незамедлительно приписало это себе в заслугу, но минул год, и экспорт МТЗ в эту страну упал более чем вдвое, в страны вне СНГ — почти на 30%.

Вообще статистическое колебание объемов продаж различных видов товаров (когда сравниваются аналогичные периоды прошлого и нынешнего года) вызывают очень разноплановые ассоциации, но главная из них — ощущение полного отсутствия стабильности. В этом нет ничего удивительного, поскольку во внешней торговле Беларусь полностью (с известными оговорками об особых «газовых» отношениях с Россией) подчиняется конъюнктуре рынка (воле потребителя), что не имеет ничего общего с принятым у нас линейным прогнозированием экономического роста «от достигнутого».

Что касается импорта, то из 19 важнейших видов товаров во «вне СНГ» мы покупаем 100% сахара, практически каждый седельный тягач, примерно половину грузовых автомобилей, около 40% лекарственных средств. Но по стратегическим позициям мы привязаны к СНГ (как отмечалось выше, к России), как цепной пес к своей будке. Это нефть, нефтепродукты, разумеется, природный газ, каменный уголь, черные металлы и прочее, прочее, прочее. Зависимость от России — похоже, сразу и навсегда — преодолена только в импорте легковых автомобилей, где подержанная иномарка практически вытеснила изделия российских автомобилестроителей. Из 9,8 тыс. ввезенных в Беларусь в январе–феврале легковых автомобилей на долю российских производителей пришлось всего 400 штук. Впрочем, иномарка давно победила и в самой России.

В экспорте услуг соотношение «СНГ — вне СНГ» составляет 3:7, в импорте — 6:4, причем, как и в торговле товарами, на Востоке у нас сальдо отрицательное, на Западе положительное, что позволяет отчасти компенсировать общее отрицательно сальдо внешней торговли. В январе–марте — на 97%.

Что касается «дикого роста цен» на энергоносители, в частности на российскую нефть, то Беларуси он выгоден. Получая от россиян «черное золото» для переработки, мы рассчитываемся с поставщиками бензином и прочими продуктами, а оставшуюся часть (утверждают, до половины) продаем на Запад. По очень высоким ценам. К слову, накануне дефолта 1998 года цена на российскую нефть упала до 9 долларов за баррель, и страна обанкротилась, потянув за собой Беларусь, для которой она является основным рынком сбыта. Сейчас же россияне получают за тот же баррель в три с лишним раза больше.

В этом секрет тамошнего экономического «оживляжа». Поток нефтедолларов хлынул в Россию и пробудил былые амбиции. Но денег все-таки не столько много, чтобы приобретать промышленную продукцию от мировых производителей, но вполне достаточно, чтобы покупать относительно дешевое и относительно качественное белорусское. Все просто, и никаких особых секретов в этом нет. Представляется, что концерн Форда, сохрани он сборочное производство в Обчаке, изначально ориентированное на массового российского потребителя, сейчас бы испытывал натуральный бум продаж.

Не сложно строить рыночный социализм, когда тому способствует конъюнктура. Вот только дама эта — ветреная. И сама может подгульнуть, и на соблазны сильных мира сего легко поддается. А результат один — дефолт, разрушающий самые амбициозные планы и обращающий в пыль баснословные состояния.

В долгах, как в шелках

Так что нежданному экономическому росту надо радоваться пользоваться его результатами для реальной диверсификации экономики. Поскольку на самом деле она у нас серьезно больна.

Ведь, несмотря на рост объемов производства, продаж, прибылей и рентабельности, в январе–апреле 2004 г. по результатам деятельности 4.541 организация, или 39,5% от общего числа организаций, учитываемых в текущем порядке, получила чистый убыток. Удельный вес убыточных организаций в общем числе организаций в Брестской области составил 42%, Витебской — 46%, Гомельской — 41,3%, Гродненской — 36,6%, г. Минске — 20,7%, Минской — 47,8%, Могилевской области — 47,5%.

Сумма просроченных кредиторских обязательств предприятий на 1 мая 2004 г. составила 5,1 трлн. рублей, причем на задолженность свыше трех месяцев приходилось 70,2% общей суммы просроченной кредиторской задолженности. То есть эти долги партнерам, банкам, казне и фондам надо было вернуть не вчера даже, а позавчера. По сравнению с началом года просроченная кредиторская задолженность увеличилась на 4,4% при росте потребительских цен за этот период на 6,3%. Почти 60% предприятий и организаций имели просроченную кредиторскую задолженность, в том числе 84,7% из них — задолженность свыше трех месяцев. В экономической теории такая ситуация называется просто — кризис неплатежей.

Кому не платят? Просроченная задолженность за топливно-энергетические ресурсы составила 2,1 трлн. рублей, или 51% от общей суммы просроченной задолженности поставщикам за товары, работы, услуги. Просроченная задолженность по налогам и сборам, социальному страхованию и обеспечению достигла 711,9 млрд. рублей, увеличившись с начала года на 13%, обогнав при этом инфляцию (плюс 6,3%).

Просроченная задолженность по кредитам банков и займам достигла 328,5 млрд. рублей и увеличилась по сравнению с началом года на 31,1%.

Не отличаются финансовым постоянством белорусские предприятия и на внешних рынках. Просроченная сумма их внешних обязательств превысила сумму просроченных обязательств внешних партнеров на 449,8 млрд. рублей, или в 2,7 раза.

Как говорится, в долгах, как в шелках. Что если кредиторы потребуют сатисфакции? Скажут, выполняете же вы свои прогнозные параметры. Разбогатели — платите.

.....................

* «ПУК — ЭРЭС» — путь к рыночному социализму, как сказал бы персонаж «Чонкина» Гладышев, живи он в наше время.