Мы видим свет в конце тоннеля — навстречу едет паровоз
На площади перед центральной проходной МТЗ на постаменте стоит трактор, первым сошедший с конвейера предприятия. Он славно потрудился на колхозных полях, и это — по совокупности заслуг — обеспечило ему место на постаменте. Напротив ветерана расположился силовой агрегат под номером 1.000.000, который прибыл к месту вечной стоянки сразу после обкатки.
Это, в общем, понятно и соответствует лучшим нашим традициям. Но несказанное удивление автора вызвал третий экземпляр, который взгромоздили на крышу проходной. Глазам не поверил: неужто настоящий? Подошел ближе: очень похоже, что настоящий. Возможно, правда, без двигателя и другой начинки. Просто тракторный фетишизм какой-то.
Горевать или радоваться?
Есть над чем задуматься. В СССР ежегодно производилось тракторов в 4,3 раза больше, чем в США. А МТЗ занимал абсолютно первое место по количеству производимых машин. Выходит, что со своими 100.000 тракторов в год он посрамлял все американское тракторостроение. Выходит. Но закавыка в том, что американским фермерам в таком количестве такие трактора попросту не были нужны. Вообще гигантомания — это производная директивной экономики с ее планированием «от достигнутого». Независимо от того, востребован ли обществом данный продукт в таком количестве, перед предприятиями ставилась задача постоянно наращивать его производство.
Что касается тракторов, то своего апогея отрасль достигла завершением строительства Чебоксарского завода промышленных тракторов, абсолютно крупнейшего в мире, оснащенного новейшим оборудованием, предназначенного для производства технических монстров для горнорудной промышленности. Но, как говорят, история всегда смеется над людьми, которые думают, что творят ее сознательно. Распался Союз, и промышленные тракторы — как и многое другое — оказались никому не нужными.
Можно, разумеется, сетовать. А можно и порадоваться: поскольку планы партии разошлись с планами народа, будущим поколениям остались какие-то ресурсы для организации производств. Ведь сколько ни призывала партия работать на сэкономленном сырье и энергии (экономика должна быть экономной), отходов производили больше, чем продукта. А последний часто был такого качества, что внешняя торговля отходами была более выгодной, чем торговля готовой продукцией.
О глупостях и банальностях
В общем, что производить, как производить, в каком количестве производить и по какой цене продавать — все это определяют не директивы, а рынок. Поэтому всякие там требования по удвоению ВВП напоминают попытки раздуть воздушный шарик до вселенских масштабов. Обязательно случится «пуф». Банальность, скажете. Но истина не перестает быть таковой, даже превращаясь в банальность. Минский тракторный, например, сейчас производит менее половины того количества, которого достиг к началу 90-х гг. Несмотря на это, он остается одним из крупнейших (по физическим объемам производства) заводов в мире, крупнейшим и, безусловно, самым успешным в СНГ. То же самое можно сказать о МАЗе и очень небольшом количестве других предприятий.
А вот поставленная задача вернуть производство на уровень 90-го года банальна и глупа. Уделять ей особое внимание не стоит, поскольку задача эта имеет множество ответов и, соответственно, способов решения, и в любом случае будет получен такой ответ, который и ожидается. Обратимся лучше к статистике, которой, учитывая изложенное выше, особенно доверять не следует. Но в данном случае, вероятно, она не лжет. Речь идет о наших реальных успехах.
По данным Минстата, объем внешней торговли товарами и услугами в январе–мае 2005 г. составил 12.904,4 млн. долларов, в том числе экспорт — 6.801,5 млн., импорт — 6.102,9 млн. долларов. К уровню января-мая 2004 г. из расчета в фактических ценах объем внешней торговли товарами и услугами составил 111,1%, экспорт — 119,3%, импорт — 103,2%.
Сложилось положительное сальдо внешней торговли товарами и услугами в размере 698,6 млн. долларов, в том числе сальдо внешней торговли товарами — 318,5 млн., услугами — 380,1 млн.
Что называется, сбылась мечта идиота. Столько лет во внешней торговле концы с концами не сводили, и на тебе — наторговали выручки почти на 700 миллионов долларов. Тем самым посрамили так называемых независимых экспертов, которые предрекали крах. Однако не все так просто. Что такое товар, знают все, что такое услуга — тоже. Например, услуги транспортные. Когда за них надо платить, они тоже становятся товаром. Услуги мы всегда продавали выгодно, так что никаких чудес с ними не происходит. Если исключить их из общей структуры товарооборота, то окажется что успехи в торговле товарами не столь уж и велики — положительное сальдо не достигло даже 320 млн. долларов.
Об успехах с иронией
Однако и малый золотник дорог. Минстат сообщает, что стоимостной объем экспорта по сравнению с январем-маем 2004 г. из расчета в фактических ценах возрос на 19,4%, импорт изменился незначительно, составив 102,7% к уровню января-мая 2004 г.
А самое интересное вот в чем. Рост экспорта обусловлен существенным увеличением поставок таких важнейших товаров, как нефтепродукты (в стоимостном выражении экспорт увеличился в 1,6 раза), калийные удобрения (в 1,5 раза), тракторы (в 1,3 раза).
Вдумчивый человек, после получения такой информации, утверждения о «наших успехах», о «белорусском чуде» может воспринимать только с иронией. Не имея сколько-нибудь значительных запасов нефти, при наличии двух нефтеперегонных заводов, мы наращиваем экспорт только благодаря им. А что же остальная промышленность, где трудится подавляющее большинство работников? Где результаты их труда? Не в том ли, что они просто проедают заработанное нефтехимиками?
В общем и целом, да. В этом. Недавно, громя «интегральцев» за то, что они потеряли не только внешний, но и внутренний рынок, президент в сердцах заявил, что ему такие заводы не нужны. Что работники — разгильдяи, что должны работать, как японцы. Но, во-первых, Интеграл, может, и самый худший, но далеко не одинокий. Не только на Интеграле не знают, что бы такое сотворить, какое изделие придумать, чтобы во множестве продавать с выгодой для себя и страны. Не знают организаторы-командиры производства, не знает правительство, не знает сам президент. Что уж требовать от рабочего? За чарку, яйка и шкварку он, как японец, вкалывать не станет. Разве что яйца станут золотыми.
Короче, никто ничего не знает, никто ничего не может, события идут сами по себе, а нефтедолларов не так много, чтобы хватило предприятиям, исполняющим роль собесов. Ибо заработную плату по способу «зарабатывания» и размерам иначе как пособием не назовешь.
Вопрос, кто в этом виноват, просто глуп. Отнюдь не ошибались сторонники реформ, предрекая промышленный крах. Ошиблись только во времени, поскольку не могли предсказать изменения внешних обстоятельств.
Но и это не все. Россия продает нам нефть по цене 168 долларов за тонну, мы продаем тонну за 310 долларов. Разница попадает в чей-то карман.
Почему в чей-то, а не в наш? Да потому что на мировом рынке тонна сырой нефти стоит около 320 долларов, то есть дороже тонны белорусского бензина. Иными словами Беларусь демпингует, и, перейди Россия в торговле с нами на мировые цены, Беларусь не смогла бы получить большой профит даже при такой высокой конъюнктуре на мировом рынке. А если даже «нефтянки» нет, то что остается в этой стране? Разве что «силиконовые долины» в «агрогородках». В общем, все понятно: радуемся свету в конце тоннеля, не думая, что навстречу едет паровоз.
При желании паровоз можно было бы назвать и по имени. Но нужды в этом нет. Ибо сие означало бы переход из сферы экономики в сферу политики. Нам же достаточно того, что мы назвали имя кочегара. Остальное додумают специалисты — политологи и политтехнологи.
Константин Скуратович
15.08.05Другие публикации автора