Мы достигнем поставленных целей!

А. Г. Лукашенко.

Противоречий очень много,
Но их исправить не хочу.

А. С. Пушкин

Александр Григорьевич Лукашенко тем и отличается от Александра Сергеевича Пушкина, что Александр Сергеевич сознательно использует противоречие как художественный принцип, а Александр Григорьевич бессознательно обнажает противоречивость собственной позиции. И это, по нашему мнению, далеко не так уж и плохо, поскольку позволяет судить о том, какие именно цели ставит перед собой все еще глава все еще белорусского государства, а также о том, есть ли в его арсенале средства их достижения.

Рассмотрим же эти цели, как они сформулированы в годовом послании президента Республики Беларусь парламенту и народу.

I

Первый раздел послания полностью посвящен сложному положению, в котором оказалась наша маленькая, но очень гордая родина к середине апреля 2003 года. Авторы текста послания явно учитывали новые реалии, причем, в первую очередь, ситуацию, сложившуюся после войны в Ираке. Им, как и адресатам президентского послания (то есть, парламентариям и рядовым избирателям), очевидно, что в самом начале этого конфликта белорусское руководство совершило важнейшую геополитическую ошибку — заняло сторону режима, обреченного на поражение. В результате Беларусь потерпела моральное поражение вместе с Ираком, потерпевшим еще и военное поражение в этом конфликте цивилизаций. У официального Минска нет теперь возможности получить дивиденды от победы, зато перед ним маячит реальная перспектива вовсю насладиться последствиями поражения. Разумеется, это не вселяет в душу Верховного Главнокомандующего даже подобия оптимизма, так что остается лишь подменить мишень, по которой могут стрелять.

Соединенные Штаты в опубликованном тексте послания изображены как потенциальный противник не столько Минска, сколько Москвы: «Истинной целью атак на нашу страну является в первую очередь белорусско-российская интеграция, наш союз». Тем паче, что, как подчеркивает отправитель послания, «сегодня Беларусь — единственный верный и боеспособный, подчеркиваю, боеспособный союзник России».

Последний тезис весьма примечателен. Его следует рассматривать на фоне многочисленных заявлений как Москвы, так и Вашингтона о том, что Россия и США были и остаются стратегическими союзниками. Вероятно, Александр Григорьевич не считает США достаточно боеспособными, раз уж он специально «подчеркивает» боеспособность Республики Беларусь. О том, считает ли он США союзником России, говорить бессмысленно, поскольку в данном случае определяющим является отнюдь не мнение Беларуси, а Россия по своим союзническим обязательствам вольна определяться столько, сколько ее душеньке угодно.

Может создаться впечатление, что Россия сегодня является приоритетным внешнеполитическим партнером Беларуси, а развитие союзного государства — главной целью официального Минска на международной арене. Формально так оно и выглядит: «В сложившихся условиях стратегический интерес Беларуси состоит в дальнейшем развитии союза Беларуси и России, придании союзным отношениям новой динамики». Однако этот тезис приходит в очевидное противоречие с другим, содержащим констатацию выводов из многолетней практики интеграции: «Проект Конституционного акта развивает положения Договора о создании Союзного государства, не внося в него принципиальных изменений». Последнее просто ошарашивает любого человека, знакомого с основами гегелевской диалектики. Известно, что развитие как раз и невозможно без внесения принципиальных изменений в уже сложившееся явление. Таким образом, формально провозглашая «развитие», белорусский лидер на практике выступает за «застой» интеграционных отношений.

II

Не менее противоречиво выглядит и обрисованное докладчиком положение дел в белорусской экономике. При этом экономическая тематика возникает еще в первом разделе послания, в связи с темой белорусско-российской интеграции.

Как подчеркивает Александр Григорьевич, «разница в подходах к регулированию экономической жизни» России и Беларуси «реально существует, и было бы ошибкой ее игнорировать или замалчивать». В качестве того, что данное явление не есть препятствие на пути интеграционных процессов, приводится тезис о конвергенции государств с разными экономическими укладами: «Китай и Гонконг, объединенные по принципу „одна страна — две системы“, — убедительное тому доказательство».

Вероятно, белорусскому лидеру недостаточно четко объяснили, что же именно произошло в случае с Китаем и Гонконгом, — и эта нечеткость непонятна, особенно если учесть присутствие в аппарате президента такого известного специалиста по «восточноазиатским драконам», каковым является Валерий Цепкало. Ибо как раз этот пример полностью противоречит идее равноправного объединения двух государств: Китай просто-напросто вернул себе территорию, когда-то колонизованную завоевателями. А конфликта экономических систем не произошло именно потому, что к моменту объединения было очевидно: экономика «большого» Китая как раз и капитализируется, постепенно сближаясь с гонконговской моделью, а вовсе не стремится законсервироваться по модели, сторонником которой был еще Великий Кормчий Мао.

Но если это противоречие еще можно как-то объяснить, исходя из недостаточной осведомленности главы государства в китайской проблематике (Восток — вообще дело не только тонкое, но и темное), то ситуацию вокруг собственно белорусской экономической модели интерпретировать без ущерба для репутации Александра Григорьевича уж слишком сложно.

Уже в начале второго раздела послания констатируется: «Рост ВВП в 2002 году составил 104,7 процента по сравнению с 2001 годом. Если учесть, что в европейских странах прирост ВВП составил всего чуть больше 1 процента, как в Германии и Франции, то наши темпы развития имеют неплохую динамику». Понятно, что Шредер и Ширак не имеют того богатого опыта практической хозяйственной деятельности, который всегда отличал бывшего директора совхоза «Городец». Однако за восемь последних лет его карьеры можно было бы хотя бы понять, что, сравнивая проценты, можно было бы еще и привести абсолютные цифры роста ВВП — например, в Евро или долларах. И одновременно потребовать от правительства, чтобы оно, наконец, объяснило (пусть не людям, так хотя бы президенту), за счет чего имел место этот самый вожделенный рост ВВП, если по основным намеченным показателям темпы развития «не дотягивают до той высокой планки, которую мы установили на прошлый год в соответствии с нашей пятилетней программой социально-экономического развития». Сам глава государства честно признается, о чем именно идет речь: «Это касается прогнозного уровня производства промышленной и сельскохозяйственной продукции, потребительских товаров и инвестиций в основной капитал». Вот тебе на! А какие тогда показатели обеспечили рост ВВП выше, нежели у Германии и Франции? И за счет чего «выполнены прогнозные показатели по … наращиванию экспорта товаров и услуг, розничному товарообороту, реальным денежным доходам населения»?

Наконец, чрезвычайно важной оказывается постановка конкретных целей перед правительством на текущий 2003 год в аграрном секторе: «Оздоровить убыточные колхозы и совхозы… Обновлять машинно-тракторный парк за счет развития лизинга… Модернизировать перерабатывающую промышленность». Ничего не скажешь, прекрасные цели, однако при этом который год подряд в ежегодных посланиях президента констатируется фактическое отсутствие инвестиций в белорусскую промышленность в целом и в аграрный сектор в частности. Послание не дает ответа на вопрос, откуда брать средства на эту самую модернизацию. Ибо даже в нынешнем послании глава государства, специально остановившись на налоговой реформе, не говорит ни слова о том, насколько же будет снижено налоговое бремя на предпринимателя и как скоро оно будет снижено. В качестве едва ли не единственного источника указывается, впрочем, весьма примечательный: «Снизить затратность хозяйствования за счет дальнейшего сокращения управленческого персонала и оптимизации управленческих структур в центре и на местах». Хотя любой здравомыслящий ум понимает, что даже поголовное сокращение «управленческого персонала» вряд ли приведет к немедленному росту поголовья, скажем, крупного рогатого скота.

III

Можно подробно остановиться на системе социальной защиты белорусских граждан, как ее понимает Александр Григорьевич. Однако это означает уж и вовсе законспектировать третий раздел послания. Посему обратим внимание лишь на одно противоречие в этом разделе.

Практически всюду в этом разделе президент конкретно и четко обрисовывает механизм, при помощи которого наши граждане выталкиваются на край экономической пропасти: «В феврале третьего года по сравнению с началом января второго года (пятилетки — А.Ф.), то есть чуть-чуть больше чем за год, тарифы на жилищно-коммунальные услуги в среднем возросли в три с половиной раза… При росте индекса потребительских цен на 35 процентов в 2002 году у нас тарифы на проезд в городском пассажирском транспорте увеличились в 2,2 раза». Особо отмечалось, как должна функционировать система здравоохранения: «Вы что, хотите опять держать больницы за собесовские пункты, которые многие будут по-прежнему рассматривать как места, где можно зимой полежать, перекантоваться, где мы будем бомжей и алкашей лечить? Не будет этого».

Не менее конкретно описывает Александр Григорьевич и то, как ему представляется социальная защита и льготы: «Пенсионеров, инвалидов, нуждающихся в этой поддержке, мы не должны обидеть. И если надо сохранить для этой категории 50-процентную скидку на проезд — давайте сохраним. Все остальные льготы надо ликвидировать».

Последний пассаж действительно впечатляет. Особенно на фоне картины больниц, которые больше никто не будет «держать за собесовские пункты»: ни для кого не секрет, что именно старики-пенсионеры предпочитали ложиться в больницы, как говорится, на полный пансион, чтобы меньше тратить денег на питание в отопительный сезон. Сейчас же, обрушив на них рост тарифов на коммунальные платежи и отобрав больницы как место потенциального пристанища, наше социально ориентированное государство милостиво сохраняет 50-процентную скидку на проезд в общественном транспорте. Если это не лицемерие, то, что это тогда?

IV

На идеологии останавливаться не будем. На фоне картины тупика внешнеполитического, экономического и социального развития государства, нарисованного белорусским лидером, слова об идеологии, о «третьем пути» выглядят как призыв пропагандировать отсутствующие достижения. Посему сделаем лишь заключительный вывод: проще расстрелять тех, кто не увидел в тексте послания сколько-нибудь выполнимых целей, нежели эти цели увидеть. Думается, к этому мы и идем.