После бурного как во внутри-, так и во внешнеполитическом плане 2006 года можно было предполагать, что 2007-й пройдет в Беларуси более спокойно. Однако если в отношении домашних дел эти ожидания более или менее оправдались, то в международных отношениях затишья по большому счету так и не наступило.
Россия. Несмотря на то, что белорусское руководство все же пошло на новогоднее подписание соглашений по ценам на энергоносители, оно осталось ими крайне недовольным. Это привело к тому, что уже 3 января Александр Лукашенко отдал правительству распоряжение, согласно которому в течение трех ближайших месяцев России надлежало направить предложения по оплате всех услуг, которые до того предоставлялись ей в Беларуси бесплатно. Речь шла об оплате за военные объекты, плате за аренду земли под газо- и нефтепроводами и так далее. Впрочем, несмотря на грозный тон, это так и не было сделано.
Кроме того, было объявлено о введении пошлины на транзит российской нефти в размере 45 долларов за тонну. Последовали прекращение поставок российской нефти в Польшу по трубопроводу «Дружба», взаимные претензии и обвинения. В результате телефонного разговора лидеров конфликт удалось погасить, однако на условиях Москвы, так что неудовлетворенность белорусской стороны только усилилась. Это вылилось в ряд резких высказываний в адрес партнеров, прозвучавших сразу в нескольких интервью, причем как западным медиа, так и российскому гостю А. Проханову.
Летом возникли новые проблемы — с возвратом долга «Газпрому» за поставленный в текущем году газ, что также сопровождалось жесткой критикой Москвы. К тому же на протяжении почти всего года персональные контакты первых лиц друг с другом, в том числе даже на саммитах СНГ, практически отсутствовали. По сравнению со всеми прежними разногласиями данное противостояние выглядело значительно более серьезным, и это создавало впечатление, что «союзное государство» уже в недалеком будущем прекратит, наконец, свое вялотекущее существование.
Однако к концу года ситуация начала постепенно меняться. Прежде всего, это выразилось в том, что из официальных речей исчезли критические замечания о российских властях, затем опять пошли разговоры о готовности белорусов «лечь под танки», но не пропустить западных врагов в Россию. Наконец, под самый занавес года произошло уже совсем неожиданное событие: состоялся первый за все время пребывания Владимира Путина у власти его первый официальный визит в Беларусь.
Он породил целый ряд вопросов, так до сих пор и не получивших ответов. Непонятно, например, чем была вызвана проявленная Москвой щедрость, выразившаяся в крайне незначительном повышении цены на газ на первый квартал наступившего года и предоставлении на достаточно льготных условиях весьма крупного кредита, жалобы на отсутствие которого звучали весь год. Более того, чуть позже там даже без соответствующей просьбы официального Минска заговорили о еще большем кредите, чем, похоже, повергли в немалое смущение его представителей.
Как-то плохо верится в официальное толкование об альтруистическом подходе Кремля, стремящегося всего лишь бескорыстно облегчить «братской стране» переход на повышенные цены на энергоносители, активно распространяемое некоторыми российскими политологами. В последнее время Россия со всей очевидностью осуществляет чисто прагматический подход ко всем зарубежным государствам, и Беларусь отнюдь не составляет здесь исключения.
Особое беспокойство вызывает отсутствие сведений о содержании многочасовой беседы лидеров один на один, ибо столь длительного обсуждения подписанных соглашений никак не требовалось. В сочетании с упомянутыми материальными поблажками данное обстоятельство наводит на мысль о том, что кремлевский визитер стремился получить и, возможно, получил некие ответные уступки. Причем едва ли справедлива версия, что таким образом Москва попыталась купить лояльность партнера на период перед президентскими выборами. В современной российской внутриполитической ситуации никакое внешнее воздействие не может представлять собой угрозы для воплощения замыслов Кремля.
Таким образом, остаются три более или менее реальных предположения, объясняющих такое его поведение. Согласно одному из них, это плата за готовность Беларуси способствовать усиливающемуся российскому противостоянию развертыванию Соединенными Штатами в Центральной Европе элементов противоракетной обороны, в том числе путем размещения на территории нашей страны самых современных систем вооружений. В соответствии с другим, Россия пытается сделать Беларусь не только энергетически, но и финансово зависимой с целью использования в дальнейшем данной ситуации в политических целях. Еще одна гипотеза сводится к стремлению российских олигархов завладеть наиболее привлекательными объектами белорусской экономики.
Ни один из этих вариантов в конечном счете не сулит Беларуси ничего хорошего. При этом, к сожалению, никакие клятвенные заверения ее властей в неизменной приверженности независимости страны не дают ни малейшей гарантии, что они будут реализованы на практике. Явно не случайным стал осуществленный накануне встречи в верхах вброс информации о якобы намечавшемся на ней обсуждении, казалось бы, уже давно почившего в бозе конституционного акта. Это весьма настораживающий факт, особенно если вспомнить, что совсем недавно генерал-футболист Н. Чергинец заявил, что сей документ может быть принят до конца 2008 года.
Так что, как верно заметил один из белорусских обозревателей, судя по всему, суверенитету нашей страны суждено оставаться под угрозой до конца правления нынешнего руководства.
Запад. Минувший год в очередной раз наглядно подтвердил, что улучшение или ухудшение отношений Беларуси с Европейским союзом находится строго в противофазе с соответствующими тенденциями в отношениях с Россией. В первой его половине, когда противоречия с Москвой были наиболее острыми, в словах и даже некоторых действиях белорусских властей сквозило очевидное желание нормализовать взаимодействие с Брюсселем. Ради этого они пошли на несвойственные им, пусть минимальные, но послабления во внутренней политике, названные в Европе «тихими сигналами из Минска», и не слишком резко отреагировали на продление еще на год визовых и финансовых ограничений в отношении ряда белорусских официальных лиц и исключение Беларуси из Генеральной системы преференций ЕС.
Конечно, о каком-то твердом намерении укрепить западный вектор белорусской внешней политики говорить вряд ли возможно, достаточно обратиться к интервью А. Лукашенко. Ни в одном из них не было сказано о готовности хоть в чем-нибудь пойти навстречу известным 12 предпосылкам Евросоюза, сформулированным в его меморандуме «Что Европейский союз может дать Беларуси», увидевшем свет в ноябре 2006 года. Напротив, каждый раз подчеркивалось, что объединенная Европа должна забыть о своих требованиях и начать прагматичный диалог по вопросам, представляющим взаимный интерес. Соответственно, то же самое звучало и в выступлениях других белорусских чиновников, чаще всего заместителя министра иностранных дел В. Воронецкого, курирующего европейское направление.
Наиболее наглядно данное различие подходов проявилось на прошедшем в ноябре Х Минском форуме, в котором приняла участие начальник политического отдела Генерального секретариата Совета ЕС Хельга Шмидт. Хотя она и отметила некоторые сдвиги во внутриполитической ситуации, однако не оставила без внимания ни многочисленные задержания активистов оппозиционных движений, ни прочие специфические особенности здешнего толкования демократии. Представители же белорусского внешнеполитического ведомства старательно сводили дискуссию к чисто прагматическим аспектам сотрудничества.
Поскольку Евросоюз не склонен отказываться от своих принципов просто ради улучшения отношений с белорусским режимом, трудно представить, что в наступившем году сторонам удастся найти общий язык.
Еще одно действующее лицо, Соединенные Штаты, занимают значительно более жесткую позицию. Так, в январе американский президент подписал закон, продлевающий на два года известный «Акт о демократии в Беларуси», который, в частности, предусматривает выделение из американского бюджета 20 млн. долларов ежегодно на поддержку белорусских оппозиционных и иных неправительственных организаций и еще по 7,5 млн. долларов в год на развитие независимых теле- и радиовещания на территории нашей страны.
Правда, в апреле в Минске побывал заместитель помощника государственного секретаря США Дэвид Кремер, который провел ряд встреч с официальными лицами, в том числе с заместителем главы администрации А. Лукашенко Н. Петкевич, что особо примечательно, по ее просьбе. Д. Кремер изложил позицию США по дальнейшему развитию двусторонних отношений. Условием их улучшения он назвал освобождение всех политзаключенных и прекращение уголовного преследования оппозиционных активистов. В этом случае были обещаны торговые преференции, в частности возобновление контактов с Беларусью государственных торговых агентств США. Если же условия выполнены не будут, следовало ожидать дальнейшего ухудшения отношений.
Увы, реализован был именно второй сценарий: в ноябре Министерство финансов США заморозило все находящиеся под американской юрисдикцией банковские счета концерна «Белнефтехим» и его представительств в Германии, Латвии, Украине, России и Китае, а также счета его дочерней американской компании Belneftekhim USA, Inc. Кроме того, американским бизнесменам было рекомендовано воздерживаться от контактов с белорусским концерном.
Белорусские власти отреагировали не слишком быстро, зато чрезвычайно жестко. В самом конце года А.Лукашенко заявил, что «как только будут введены существенные для нашей экономики санкции, мы отреагируем жесточайшим образом по всем направлениям… Как только это существенно заденет нашу экономику, то первый, кто отсюда будет вышвырнут — это посол Соединенных Штатов Америки». Можно предположить, что здесь сказалось и раздражение посещением США в начале декабря группой лидеров белорусской оппозиции, которые были приняты на самом высоком уровне.
Судя по тому, что посольство США ответило на слова А.Лукашенко заявлением, в котором подтвердило готовность принять «надлежащие меры относительно объектов, находящихся в собственности или контролируемых теми, кто несет ответственность за нарушение прав человека, давление на демократию и коррупцию», ожидать перемен на этом фронте также не приходится.
Международные организации. На этом направлении белорусской дипломатии также нечем особо похвалиться, хотя отдельные достижения занести себе в актив она может. Вероятно, самым существенным из них стало упразднение мандата специального докладчика по правам человека для Беларуси в Совете ООН по правам человека. По крайней мере, одной головной болью для властей стало меньше. Однако в целом ситуацию в ООН в данной сфере все равно трудно назвать для них полностью благоприятной, так как Беларусь не была избрана в этот Совет, а в декабре Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию, осуждающую нарушения здесь прав человека.
Последнее должно быть официальному Минску особенно досадно, поскольку не оправдались его надежды на солидарность со стороны значительной части Движения неприсоединения, на которое в последние годы он делал особую ставку.
Похожее положение складывается и в ОБСЕ. Благодаря неимоверным усилиям неутомимой Уте Цапф удалось-таки почти три года спустя после подписания соответствующего соглашения провести в марте в Минске семинар «Изучение возможностей Беларуси в рамках Европейской стратегии добрососедства», однако ожидаемого диалога властей и оппозиции на нем не получилось. И уже в июле, вопреки усилиям делегации Национального собрания, на сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ в Киеве была принята резолюция по Беларуси достаточно критического содержания.
Если вспомнить, что вследствие действий России в минувшем году и внешнеторговый товарооборот Беларуси оказался сведенным с большим дефицитом, в отличие, скажем, от предшествовавшего ему, когда сальдо было положительным, то 2007 год также нельзя отнести к успешным для внешней политики. Хотя возможностей для этого было, пожалуй, больше, чем когда-либо за последнее десятилетие.