Несколько месяцев назад мы уже рассматривали ситуацию, складывающуюся вокруг Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ) (см. ДОВСЕ: Высвобождение рук). Напомним, что в июле российский президент подписал указ о приостановлении его действия. В полном соответствии с субординацией Государственная дума не пошла против своего главнокомандующего и единогласно проголосовала за предложенный им соответствующий законопроект. Выглядит символичным, что это произошло 7 ноября — в 90-ю годовщину октябрьского переворота. 16 ноября мораторий должен одобрить Совет Федерации, опасаться возражений которого также нет оснований. Поскольку при условии утверждения парламентом мораторий должен был вступить в силу через 150 дней после подписания упомянутого указа, вряд ли стоит сомневаться в том, что 12 декабря именно это и произойдет.
После выхода России из соглашения она не будет обязана информировать страны-участницы договора о перемещениях войск по своей территории и принимать инспекции, следящие за сокращением вооружений. Более того, она сможет свободно перемещать войска и военную технику вдоль собственных границ, что гипотетически может оказывать дестабилизирующее воздействие на ее соседей. Первый замминистра обороны РФ генерал-полковник Александр Колмаков уже предупредил: «Минобороны РФ не исключает возможности наращивания сил и средств войсковых группировок на западном направлении после приостановления участия России в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе. Соответствующая работа по этому вопросу проводится».
В некоторых российских СМИ поспешили окрестить принятое решение «последним предупреждением Западу». Москва выдвигает два требования. Прежде всего, договор должны ратифицировать страны НАТО (на сегодняшний день, помимо самой России, это сделали лишь Беларусь, Казахстан и Украина), так как сегодняшнее положение якобы позволяет альянсу постоянно наращивать свое преимущество в обычных вооружениях. По оценкам Минобороны РФ, он уже превысил максимальное количество военной техники на 5 тысяч 992 танка, 9 тысяч 882 бронемашины, 5 тысяч 111 артиллерийских единиц, 1 тысячу 497 боевых самолетов и 531 ударный вертолет (Lenta.ru). Во-вторых, к ДОВСЕ должны присоединиться страны Балтии, ибо сейчас их территория является своего рода «серой зоной», где тот же Североатлантический блок может сосредоточить сколько угодно боевой техники, формально ничего при этом не нарушая.
Примерно та же аргументация прозвучала и в процессе обсуждения вопроса в Думе. Так, заместитель министра иностранных дел Сергей Кисляк разъяснил депутатам, что США и другие страны НАТО заинтересованы в сохранении на максимально долгий срок неадаптированного договора. А начальник Генштаба Юрий Балуевский привел упомянутые цифры, свидетельствующие об огромном преимуществе, которое в последние годы получил Североатлантический альянс.
Как едко заметил российский военный эксперт Александр Гольц, «если бы Дума была парламентом, то среди депутатов должен был бы найтись хоть кто-нибудь, кто бы увидел явное противоречие в том, что говорили Кисляк и Балуевский». Дело в том, что Россия требует ратификации адаптированного договора, однако нынешние объемы вооружений натовских стран намного меньше тех, что разрешены именно этим документом. То есть его ратификация Западом не только официально зафиксировала бы существующее неравенство, но и предоставила бы ему законную возможность еще более увеличить его, поскольку, например, из разрешенных 22 424 танков там сейчас в наличии имеется 14 692.
Можно согласиться, что это все равно заметно больше, чем есть сейчас у России — 4882. Но, во-первых, последняя сама также не выбирает собственную квоту в 6350 единиц. Кроме того, адаптация предыдущего договора как раз и заключалась в переходе от блоковых ограничений к ограничениям по регионам и государствам, то есть адаптированный договор вовсе не предполагает противостояния России и НАТО. Приводимые же российскими генералами ужасающие цифры «превышения» относятся к «старому» ДОВСЕ. И вообще, популярные в российских СМИ заявления о том, что НАТО вообще и США в частности наращивают свою группировку в Европе, являются прямой ложью, так как и альянс в целом, и Соединенные Штаты в особенности сокращают свою группировку еще быстрее, чем Россия.
В конце концов, откуда следует, что Россия непременно должна иметь паритет по вооруженным силам со всем остальным миром? Тем более, что если уж говорить о безопасности всерьез, то, как абсолютно верно заметил заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин, «войска всех стран НАТО находятся на национальных территориях, так сказать, „равномерно размазаны“ по Европе. Соответственно, не может быть и речи ни о каком создании „потенциала для внезапного удара“, особенно учитывая политическую ситуацию в странах континентальной Европы. Предположить, что они по приказу из Вашингтона послушно отправят армии для агрессии против России, может только человек, полностью утративший связь с реальностью».
Аналогичные соображения можно высказать и в отношении стран Балтии. Статистика их «стремительного вооружения» выглядит, конечно, устрашающе: танков на всех — 3 (три, у Латвии), общее увеличение боевых бронированных машин по сравнению с 1999 годом, по сведениям Генштаба, составило 430 единиц, а количество артиллерийских систем калибром более 100 мм увеличилось аж на 320 штук (Коммерсант). Особенно в сравнении с сотнями танков и тысячами единиц другой тяжелой техники, размещенными по соседству, в Ленинградском военном округе.
Таким образом, вся эта эпопея лишний раз показывает, что Москва по-прежнему не мыслит своего существования без противостояния, хотя в условиях несопоставимости экономических потенциалов стран НАТО и России претензии последней на военное равенство представляются откровенным абсурдом. На самом деле ДОВСЕ ограничивает Запад, а не Россию, и его разрушение приведет к тому, что Североатлантический альянс при желании сможет вместо нынешнего 2–3-кратного превосходства над РФ достичь 10–15-кратного. По меткому замечанию уже упоминавшегося А. Храмчихина, «надо понять, что мы будем иметь столько техники, сколько сможем, а НАТО — столько, сколько захочет».
Тем не менее, нельзя сказать, что Запад совсем уж индифферентно отнесся к российскому демаршу. «Мы обеспокоены судьбой ДОВСЕ, который является частью стратегической архитектуры, военной архитектуры в Европе после „холодной войны“, и мы очень обеспокоены российским шумом о возможном выходе из этого договора», — заявила Кондолиза Райс. А главы внешнеполитических ведомств Германии и Франции Франк-Вальтер Штайнмайер и Бернар Кушнер даже опубликовали в газетах Frankfurter Allgemeine и Le Figaro письмо к руководству России с призывом не выходить из ДОВСЕ. В нем говорилось, что объявленное Россией намерение дает повод для беспокойства, так как ослабление ДОВСЕ может повлечь за собой новую гонку вооружений и возникновение новых поводов для конфронтации (НГ).
Американские и российские дипломаты провели переговоры в Берлине, на которых обсудили возможные взаимные уступки. После встречи было объявлено, что путь к компромиссу найден и готовится большая сделка, затрагивающая не только проблему ДОВСЕ, но и позицию России по Косово и Ирану. А на прошедших в начале ноября в Вашингтоне слушаниях в комиссии по безопасности и сотрудничеству в Европе хорошо знакомый нам Дэвид Крамер, заместитель помощника госсекретаря США Дэниела Фрида, сообщил о возможных уступках США: «Если Россия готова дать обещание о продвижении по остающимся у нее стамбульским обязательствам, то некоторые из союзников по НАТО открыты для того, чтобы начать ратификационный процесс, пока Россия все еще будет находиться в процессе выполнения своих обязательств».
Фактически это означает, что некоторые страны НАТО могут начать ратификацию ДОВСЕ, если Россия еще раз пообещает, что все же выведет войска из Приднестровья. Одновременно США вроде бы готовы пока не настаивать на выводе российских войск из Абхазии. Правда, при этом Крамер предупредил, что администрация США не может регулировать ни график действий сената по ДОВСЕ, ни их исход. Несколько завуалированным ответом российской стороны стал призыв министра иностранных дел Сергея Лаврова к «коллективным правовым действиям» сразу по нескольким проблемам, прежде всего ДОВСЕ, Ирану и Косово.
Впрочем, по мнению Кристофера Лэнгтона, эксперта по контролю над вооружениями из лондонского Международного института стратегических исследований, такая увязка иллюзорна: «Трудно представить, что Путин продаст Косово за сделку по договору об обычных вооружениях». Президент Центра Никсона Дмитрий Саймс также считает сообщения о якобы готовящейся российско-американской сделке явным преувеличением. По его словам, в ходе недавних переговоров в Москве Кондолизы Райс и министра обороны Роберта Гейтса отмечены определенные подвижки в позициях США по ПРО и ДОВСЕ. В то же время трудно представить, чтобы это могло заставить Россию изменить свой подход по таким принципиальным для нее вопросам, как Косово и Иран. К тому же они затрагивают отношения со странами, которые Россией никак не контролируются (НГ).
Безусловно, Запад хотел бы спасти Договор, который дает его членам гарантированный доступ к российским и прочим военным учреждениям и частям: считается, что главная его польза заключается не в потолках военной силы, а в широком мониторинге: находясь в Договоре, нельзя отказываться от инспекций. В частности, по словам того же К. Лэнгтона, «отмена ДОВСЕ означает, что страны Европы моментально потеряют возможность наблюдать за деятельностью других стран в военной сфере». Однако, по мнению других экспертов, США в состоянии следить за российскими вооруженными силами и без этого.
Что же касается возможных последствий данного шага, если, разумеется, будет осуществлено дальнейшее его развитие, то он почти наверняка приведет к радикальному изменению общественного мнения в Польше и Чехии относительно размещения американской ПРО, где пока большинство населения, согласно опросам, выступает против американских планов. Тем самым будет достигнута цель, прямо противоположная задуманной, поскольку не секрет, что поводом для введения моратория стали именно эти намерения.
А как же «самый верный союзник», регулярно выражающий готовность ложиться под идущие на Москву танки? Неужто мы упустим такую прекрасную возможность на деле доказать свою реальную приверженность «братству по оружию»? Страшно даже подумать, какую филиппику услышали бы мы, случись подобное событие в не столь отдаленные времена!
Увы, слишком глубокими, вероятно, оказались раны, нанесенные в последнее время партнером по «единому государству», поставившему меркантильные соображения выше искренней дружбы, выше даже собственной безопасности, в нашем, разумеется, понимании. Хотя нельзя, конечно, исключить, что белорусское руководство втайне попыталось воспользоваться ситуацией, чтобы вернуть, хотя бы частично, экономические преференции в виде низких цен на энергоносители.
Однако если такие попытки и имели место, то, судя по всему, нужного результата добиться не удалось. Весьма символичной в этом плане представляется реакция генерала Чергинца, главы комиссии Совета республики по международным делам и национальной безопасности, который как-то очень сдержанно высказался о целесообразности следования российскому примеру.
Честно говоря, трудно представить, что если бы российские власти всерьез собирались идти на конфронтацию с Западом, они отказались бы от белорусского содействия. Отсюда можно сделать вывод, что в основе таких действий Кремля лежат грядущие избирательные кампании, и подобное нагнетание истерии рассматривается как удачный PR ход для привлечения симпатий электората. А ради пиара нет никакой необходимости идти на какие-либо уступки, тем более в последнее время не слишком надежному партнеру.
Так что, к счастью, едва ли время обратится вспять, и, как четверть века назад, встанут друг против друга танковые армады, только теперь уже не польско-немецкой и немецко-немецкой границах, а на польско-белорусской и литовско-белорусской.
Обсудить публикацию