Наши экономические проблемы создаются в реальной экономике, или в информационном пространстве? Равно и решаются таким же образом? Главные ожидания последнего времени — переговоры по газу. Собственно, мы имеем пролонгированный «ужастик» под названием тарифы на газ. Цен на нефть не боимся. Что удивительно — никто не страдает от того, что 1 литр бензина стоит уже 1 доллар.
Приспособившееся к белорусской субсидиарности население с удивительной легкостью покупает лексусы и плимуты с таким расходом бензина, что арабские шейхи цокают языками в знак одобрения. Что нам нефть? Что нам 80 долларов за баррель? На какой-то нью-йоркской бирже.
А, тут — на тебе! Газ дорожает, словно он наперекор нефтяным ценам обязан дешеветь. Но, что происходит с белорусской экономикой? Каковы собственные реакции — издержки и цены?
На наркотической игле
Система визитов в Газпром стала унылой. Раньше номенклатура ездила в Москву за «фондами» с поросеночком, зубровкой. Дары и подношения решали для Беларуси очень многое. Добивались мы своего тихо и незаметно для всех. А не только для журналистов. А теперь, ни поросенка, ни хрена. В переносном смысле. Но, привычка осталась — ехать в Москву. Потом раздувать щеки — прямо перед Новым годом подписали соглашение. Кормильцы и спасители, Вы наши. Деды Морозы с бородой из ваты. Чтобы мы все делали без этих неуклюжих и суетливых движений отечественных чиновников в московских кабинетах.
Пляска вокруг газового костра продолжается. Но в самой стране спокойствие и удивительная безмятежность духа. Радостно организуемся в европейские марши. Министры в Москву за газом, а демократическое население в Европу с маршем. Но, вот загвоздка. В Европе газа нет, а отапливать дома нам надо уже сейчас.
Если бы поехали в Москву и прошлись там с «газовым маршем» по Садовому кольцу, то высота нервного напряжения в Кремле достигла бы апогея. А мы, как и прежде, с челобитной. Дескать, дорого и не по карману. Тогда, чего в Европу рвемся? Сейчас газ, а не «Европы» — главное. Для всех.
«Зер гут», как сказал бы Путин Лукашенко. Берите в долг, и идите, куда хотите. Только без своих заводов и фабрик. Попадание прямо в точку. Чего мы умеем, так делать из себя униженных просильщиков у России. Этакие хитроватые белорусские парни, которые никак не проживут с тарифами на газ в 250 долларов. Дай 100, а мы — братскую любовь и воспоминание об окопах, в которых сидели и стреляли в немцев.
Но если посмотреть на ситуацию без эмоций? Выявить реальные последствия изменения структуры цен и издержек в условиях газового ценового шока? Скажу прямо, еще в прошлом году, более всего специалисты опасались реакции экономики на высокие энергетические цены. Что, собственно, и формировало новую историю года. Экономические реакции дело сложное, но при увеличении расходов на газ в 2 раза определенно можно прогнозировать прирост «энергетических издержек». Они вообще у нас не очень большие. Составляли 12-14% об общей агрегированной величины стоимости национальной продукции. Но, что потом? Вырастут, и насколько? Ну, не в 2 раза, а меньше?
Рассуждений на эту тему было много, и количество их едва ли уменьшиться в ближайшие годы. Вместо того, чтобы убедить себя и своих соотечественников о том, что пора переходить на мировые и региональные цены, у нас — плач Ярославны. Рыдания и стенания. Хотя, судя по результату, ситуация в стране вполне нормальная. Народ не собирается впадать в депрессию. Да и какая депрессия, если с начала года покупки водки выросли на 15%. Причем, не с горя. Жизнь под руководством мудрых начальников стала веселее и зажиточнее.
Если же перейти к серьезным оценкам и анализу, то, прежде всего, подчеркнем, что удар по издержкам получился рассеянный. Статистически мы не готовы проводить детальные измерения межотраслевых потоков энергетических издержек. Уровень затрат на топливо и энергию в отраслях разный. Технологические изменения пока не сказываются на ценовых пропорциях. В промышленности вообще, как и 20 лет назад три четверти всех издержек — материальные затраты. Ничего не изменилось? Век другой, а у нас — как прежде!
С другой стороны, какого-то переливания затрат (между отраслями), уравнивания сразу обнаружить было бы трудно, хотя цены обычно и показывают реакции субъектов экономики на данные процессы. Что-то сразу стало понятным на уровне предприятия, что-то уже находит отражение в общенациональной статистике.
Так, по расчетам Министерства статистики и анализа, затратные статьи стали меняться в 2007 году. Что же конкретно? И вообще был ли шок? С начала года затраты не прыгнули высоко вверх, и не возник эффект «снежного кома», когда резко меняется структура издержек. Она меняется, но на 1000 рублей произведенной продукции, работ, услуг за I полугодие 2007 г. общие затраты составили 910 рублей и увеличились по сравнению с соответствующим периодом прошлого года на 1,8%.
Прошу обратить внимание. Цифры впечатляют. Из 1000 рублей готовой продукции наша прибыль находится на уровне 90 рублей. 9% — это что? Вся экономическая капиталистическая сущность государственной экономики? Мало, ну просто слишком мало для ведения национального хозяйства должным образом. И не надо никаких диссертаций и программ возрождения чего-то для кого-то.
Выражаясь простым экономическим языком, если вы возьмете 1000 рублей и положите в самой большой белорусский банк, то получите 12% годовой прибыли. И ничего делать не надо. Точно также, надо просто продать наши предприятия, а полученные деньги разместить под проценты. И будем жить, и отдыхать всей страной. Не на 9, а на целых 12% прибыли.
Конечно, это утрировано, но ассоциации такого рода нужны. Каков предел прочности экономики? Для нормального функционирования необходимо достичь 12-14% прибыльности. У нас меньше, но — успешно развиваемся? Да, уж.
Ценовый беспредел со стороны братской страны никого в Беларуси не обрадовал. Конечно — взяли и «просто так» в 2 раза и повысили тарифы на газ. Но в ответ на эти происки врагов славянского братства мы выстояли. Обвала не произошло, что вообще-то прогнозировалось рядом экономистов-оптимистов. Еще более интересны показатели структуры издержек «до» и «после» энергетического шока.
Что же происходит на самом деле? Конечно, материальные затраты должны были вырасти. И они действительно выросли. Всего на 2.3 пункта во всей «упаковке» издержек. Это было неизбежно и логика ясна. Так, как изменения происходят по методу «инсайда», то заработная плата и ее сопутствующие элементы (отчисления на социальные нужды») «поехали» вниз. Явно не обрушив всю пирамиду. Остальное — не столь важно.
Это прошлась только первая волна роста издержек. Но будет и вторая, и третья. Именно они и отбросят нас на искомую величину. Но уже не по нашим желаниям, а вопреки экономической воле тех, кто готов отстаивать национальные экономические интересы. Или говорить об этом сейчас, хотя думать и действовать, надо было раньше. Во время подписания договоров и иных документов о союзном государстве.
Впрочем, тарифы на газ не могут быть тараном, который разрушит наш белорусский Карфаген. И дело не в том, что правительство и органы власти успешно ведут макроэкономическую политику. Не в этом наша главная причина удержания на кругах своих. А что?
Феномен «2007» и его трансформинг
Беларусь уже прошла путь государственной экономики, в которой все трясутся вместе, как в одном трамвае. Даже и на государственных предприятиях есть подвижки. Не очень-то большие, но есть. Пришло и новое поколение экономистов, технологов, менеджеров. Они хотя зарабатывать приличные деньги, иметь доходы сегодня и сейчас. Еще более динамичны в решении проблем затрат, снижения издержек и созданию конкурентной продукции наши частные предприятия. Люди хотят и умеют. Работать и зарабатывать деньги. Они не разделяют форм и методов управления, которыми их прессингует чиновничья рать. Но они работают по 14 часов в сутки, создают креативные товары, делают рекламу, выходят на новые ниши рынка. Не только в Беларуси, но и в дальнем зарубежье.
В этом стремлении жить достойно и заключается феномен Беларуси. Ни президент, ни правительство не смогло бы сделать столько, сколько способно было делать наше деловое сообщество. Образно говоря, оно обошлось без этой обузы. Дворцы спорта и агрогородки — пример плохого вложения денег. Пример беспомощности в осуществлении динамичной политики развития. Это — траты и затраты, вытаскивание денег из кармана налогоплательщика. И не более того.
В такой данности, и правительство, и руководство страны предстают как растратчики и транжиры и времени, и денег. А теперь несколько размышлений на этот счет. В 1990 году материальные затраты в нашей промышленности составляли «неприличную» по нынешним временам цифру в 75%. Заработная плата вмещалась в показатель 11,2%. С этого мы стартовали в поиске собственной экономической эффективности. И долгое время мы висели на этих 75-74%. Вплоть до прошлого года. Но тренд опять «сломался» в старом направлении. Чтобы не происходило в управлении экономикой при разных премьерах, но национальная промышленность опять остается на 75,4% связанной с материальными затратами, хотя в прошлом году цифра снизилась до 72 пунктов.
17 лет потратили на консервацию технологического уровня всей промышленности. Пока спасает производство тракторов и автомобилей. Но китайские товарищи не сидят, сложа руки. Сигнал — появились китайские легковые автомобили. Дешевые и конкурентные. Впереди — агрессия и на рынке тракторов. А что все это время делали мы? Только Климов предлагал начать производство собственных автомобилей. Но страна пошла по другому пути.
В экономике есть объективное и неоспоримое. Суть происходящего и в том, что ситуация должна меняться. В лучшую сторону, если полагаться на данные нашей национальной статистики. И, если сравнивать цены на конечные товары и услуги, то нам придется многое в себе увидеть абсолютно неестественного.
Примеров хватает. Более того, со временем становится все больше и больше. Особенно, когда покупаем свинину в Польше за 1.89 доллара за килограмм, что составляет в белорусских рублях всего 4044 рубля. Хотя и у нас есть свои «наработки» в продовольственном деле. Не далее, как в прошлом году мы продавали в Россию наше мясо птицы всего за 1.37 доллара за 1 килограмм. Это хороший результат — 2870 рублей за килограмм собственной, выращенной на наших предприятиях, экспортной птицы.
И для кого это? Российским добытчикам нефти и газа? Чтобы у них аппетит не ухудшался? Удивительно плохо именно то, что такими рекордами наше руководство не делилось с собственным населением. Это придало бы энергии в снижении издержек национального производства. Мы действительно можем делать полезное и для собственного потребителя? Или — важнее продавать за рубеж? Но, что же свои должны об этом думать?
Конечно, ситуация 2007 года не сломала белорусского экономического характера. Подчеркнем еще раз, что общие затраты подросли всего на 1,8%. Итак, можно «с удовлетворением» констатировать, что национальная экономика реагировала достаточно успешно, чего не скажешь об отдельных отраслях и сферах экономической активности.
Приведем выборочно «не очень удачные» показатели. Удивительно, что на 1000 рублей произведенной продукции банки «вне ведомственной подчиненности» тратили в прошлом году 1682 рубля. Ныне же эти затраты составляют 2009 рублей. Своего рода рекорд среди всех типов хозяйствования. Затраты выросли на 19,4% по сравнению с прошлым годом. Сколько проблем зарыто, и не только учетных. Едва ли можно считать резкий рост цен на газ столь неожиданно опасным для белорусских банков. Для тех из них, которые считаются юридическими лицами без ведомственной подчиненности. Что скрывается за столь высокими банковскими издержками? Новые технологии и новейшие методы труда? Едва ли.
Особая тема — «местные исполнительные и распорядительные» органы власти. Они все одновременно имеют затраты на 1000 рублей «продукции» выше, чем это нужно. Судите сами, в прошлом году эти показатели составляли 1057 рублей. Несколько меньше в этом году — 1043. Не очень хорошо, но есть и прогресс, небольшой, сами понимаете. До сих пор самыми высокими издержками отличаются власти Гродненской и Минской областей. Хотя и у них начинается прогресс. Чем сложнее стала ситуация, тем и прогресс заметнее. Этот наш особый парадокс отмечается не только в издержках на 1000 рублей продукции, но и в инфляции, темпах заработной платы.
Что же мы имеем на данном этапе нашей экономической ситуации? Первые реакции на внешние шоки. Эти реакции частично спонтанные, частично «организованные», и показывают возможности национальной экономики. А также и «невозможности». Неровно и непоследовательно. Многое скрываем от себя сами, особенно издержки и цены.
Следующий этап — сравнительные цены. Внутренние и внешние. Необходим постоянный ценовой региональный мониторинг. Аналитическая работа правительства, бизнес-ассоциаций и научных институтов. Многое для нас понятно. Снижение издержек — главный путь. Но, если увлечься этим, то сразу падает качество. Цена становится синтезирующим понятием, но не главным. В мире идет конкуренция торговых марок, меняется и сам механизм образования цены. Скорее, уже предприятия формируют цену с ориентацией за совокупность качеств и свойств. Процесс создания новых товаров и новых цен становится более творческим. Именно так, а не в старом понимании. Не рынок делает цены, а цены делают рынок. Особенно для эффективных маркетологов и бренд менеджеров.
А что делать нам? Начинать надо с директората. Они в себе уверены, но рынок так не считает. И ни в коем случае не простит излишней самоуверенности. Ох, как не простит! И не надо прикрываться потом поисками мифических «стратегических инвесторов». Собственная корпоративная политика находится на этапе перемен. Что надо понять и реализовать. Нанять небольшое количество маркетологов и экономистов — метод прошлого. Сам директорат должен разобраться в ситуации, сделать ставку на исследования своих ниш рынка. Сделать ставку на новые технологии управленческого поведения, собственный трансформинг. Это действительно сложная задача, психологически трудная для управленческого корпуса.
Мы пока справились с первым этапом внешнего ценового шока. Точнее резервы и усилия самих производственников и бизнесменов сделали свое дело. При фантастическом отсутствии поддержки бизнесу в столь важное время. Но ситуация должна меняться нами самими, впереди новые волны и удары. И методы решения этих проблем будут иными. Продавать и распродавать «фамильное серебро» — дело преступное.
Смысл в создании системы «новой экономической политики». Новыми и оригинальными методами. Построенными на реальной экономической свободе, как особом адреналине рыночной экономики. Что так необходимо нам сейчас.