Закон Республики Беларусь «Об основах государственной научно-технической политики» так определяет базовый термин: «государственная научно-техническая политика — неотъемлемая часть социально-экономической политики Республики Беларусь, включающая установленные настоящим Законом основные цели, принципы, направления и способы воздействия государства на субъекты научной, научно-технической и инновационной деятельности, порядок между субъектами научной, научно-технической и инновационной деятельности».
Рассмотрим один из основных принципов формирования и реализации государственной научно-технической политики, изложенных в статье того же Закона с целью установления их соответствия реальной практике: принцип государственной поддержки фундаментальных и прикладных исследовании.
Нет сомнения в значении этого принципа. Вопрос только в том, что, судя по приоритетным направлениям научно-технической деятельности в Республике Беларусь, акцент сделан не на фундаментальные научные исследования, т. е. «теоретические и (или) экспериментальные исследования, направленные на получение новых знаний об основных закономерностях развития природы, человека, общества, искусственно созданных объектов», а на прикладные научные исследования — направленные на применение результатов фундаментальных научных исследований для достижения конкретных практических целей. Президент на встрече с научной общественностью 24.11.2011 г. сказал, что в Беларуси всю науку развернули в сторону производства. 86% средств, выделяемых на финансирование исследований, направляется на прикладные разработки. Такого существенного поворота науки к практике нет больше ни в одной из стран СНГ
Понятно стремление управленческих органов опереться на науку и «материализовать» привлекательные лозунги о «наукоемкости» и «инновационности» в виде реального экономического эффекта.
Однако этого почему-то не происходит, то есть эффект явно недостаточен. В чем же дело? — спрашивает Президент. «Почему Беларусь при сохраненной и даже приумноженной с советских времен инфраструктуре науки, ее стабильном государственном финансировании, многотысячной армии академиков, докторов и кандидатов не может вырваться в лидеры по производству высокотехнологичной продукции?».
Попробуем предположить, что нарушение баланса между фундаментальными и производными от них — прикладными исследованиями — является одной из важнейших детерминант сложившейся ситуации. Причины, имеющей (как и все причины в социальной жизни) системный характер. Здесь мы можем обнаружить практически весь «набор», упомянутый в выступлении высшего должностного лица: проблемы подготовки научных кадров, их аттестации (деятельность ученых советов и ВАКа), структуры и эффективной организации науки.
Научная среда, чтобы порождать крупных ученых, которые только и могут выдать перспективную идею, нуждается в определенной концентрации. Вряд ли кто-то возьмет на себя ответственность (даже в среде ученых) определить статистически, какой должна быть степень этой концентрации. Очевидно лишь, что это должна быть определенная насыщенность профессиональной группы квалифицированными специалистами: кандидатами и докторами наук. Ясно, что на неокультуренном поле трудно взойти высокоурожайному злаку.
Как же обстоит дело с научным потенциалом? Общая численность научных и научно-педагогических работников составляет около 15,5 тыс человек, в том числе 900 докторов наук и более 5800 — кандидатов наук. Эффективность подготовки этих наиболее квалифицированных специалистов заметно снижается, чего явно не происходило бы, если бы существовала «мода на ученую степень» о которой говорил Александр Лукашенко. Например, средняя эффективность аспирантуры в НАН составляет 6%, а по Министерству образования 4%. Число ученых, которым была присуждена степень доктора наук, сократилось со 116 в 2005 г. до 45 в 2010 г. и в текущем 2011 г. за три квартала составило 28 человек. Между тем Министерство образования оценивает ежегодную потребность в простом воспроизводстве высококвалифицированных кадрах в количестве 60-70 докторов наук и 400-450 кандидатов наук.
Из перечисленных фактов следует неутешительный вывод: уменьшается не только число наиболее квалифицированных ученых, но и снижается мотивация, то есть движущий фактор научного поиска. Это, по-видимому, прежде всего касается молодежи, которая в наибольшей степени ощущает на себе трудности текущего момента, начиная от необходимости отвлекаться от главного дела на дополнительные заработки и заканчивая трудностями установления профессиональных контактов (участие в конференциях, проектах и стажировках в наиболее продвинутых западных научных центрах). Немаловажным представляется вопрос о потенциальной миграции. По данным Института социологии НАН Республики Беларусь (исследование проведено в ноябре — декабре 2006 г.), желание выехать за рубеж выразили 23,5% опрошенных ученых, в том числе: 17,7% хотели бы уехать работать за границу по контракту и 5,8% — хотели бы уехать за границу навсегда.
Основными мотивами потенциальной миграции для работы по контракту были: профессиональные интересы (57,1%), низкая социальная и материальная оценка научного труда в родной стране (46,4%) и невозможность обеспечить себе достойную жизнь на родине (42,9%). Наиболее привлекательными были названы Германия, США, Великобритания. Хотя исследование было проведено ровно 5 лет назад, его результаты предоставляют не только исторический интерес.
Во-первых, 2006–2010 гг были наиболее благоприятными с точки зрения социально-экономического развития в стране. Это вполне объясняет сравнительно невысокий уровень потенциальной миграции. Ситуация в 2011 г совершенно иная. Незачем проводить опросы для того, чтобы предположить, что миграционные настроения возросли. Во-вторых, структура и приоритетность мотивов как нельзя более точно выражают состояние умов ученых. Достаточно посмотреть текущую прессу или поговорить с научными работниками.
Финансирование белорусской науки на данный момент составляет менее 1% от ВВП, что считается угрожающим для сохранения научно-технического потенциала страны. И вновь уже которую пятилетку власти обещают повысить внутренние затраты на научные исследования и разработки до 2,5-2,9% от ВВП. Кризис тотально понизил в 2-3 раза уровень реальных доходов населения, в том числе ученых. Естественно, это должно было сказаться на их мотивации.
В данном контексте требования повысить «отдачу» и предложения изменить организационную структуру науки воспринимаются, мягко говоря, сдержанно. Тем более, что в качестве планки достижений задается обобщенный «мировой уровень», который необходимо реально подготовить. Это может быть результатом кропотливой работы и не только в режиме достаточного финансирования, но и по сохранению и укреплению в новых условиях престижа фундаментальных исследований во всех отраслях науки. Необходимо отказаться от излишнего администрирования в сфере науки, так как она исторически базировалась на самоорганизации, а рациональная уважительная поддержка научного сообщества со стороны государственных институтов будет возвращена сторицей. Что же касается «продвижения полезных разработок в жизнь», то оно должно быть надежно гарантировано государством.
С одной стороны, государство на реальной конкурсной основе должно стимулировать формирование продуктивно работающих творческих коллективов, с другой стороны — стимулировать налоговыми инструментами предприятия на начальных стадиях внедрения высокотехнологичных разработок. Только так можно проверить, существует ли «задел» у белорусской науки.