Три стратегии: неподвижность, игра, борьба

Три стратегии: неподвижность, игра, борьба

Опубликовав в конце прошлого года разговор «пикейных жилетов» с председателем Белорусской социал-демократической Грамады С. С. Шушкевичем, проект «Наше мнение» открыл серию бесед с лидерами белорусских политических партий. Сегодня мы беседуем с Николаем Статкевичем, председателем Белорусской социал-демократической партии «Народная Грамада».

Справка:БСДП (НГ) основана 29 июня 1996 года. Цели и задачи партии: восстановление демократии и конституционной законности в стране, защита суверенитета государства, преодоление бедности, восстановление социальной справедливости, формирование в Беларуси правового демократического социального государства, развитие институтов гражданского общества. Основные позиции: создание в Беларуси парламентской республики; равноправие форм собственности; реформа сельского хозяйства и развитие всех форм собственности на землю; защита «солидарной» системы пенсионного обеспечения; бесплатное государственное медицинское обслуживание; бесплатное государственное образование на всех уровнях. Партия является членом Социнтерна (с 9 ноября 1999 г.). Численность — около 4 тыс. человек.

Беседу ведут: Светлана Наумова, Сергей Паньковский.

С. Наумова: Николай Викторович, в последнее время Ваше имя достаточно часто упоминается в газетах в связи с расколом в рядах партии. Как бы Вы этот раскол прокомментирова ли?

Н. Статкевич: О событиях внутри и вокруг нашей партии действительно написано и сказано немало. Думаю, нет нужды еще раз подробно рассказывать, что произошло. Просто напомню, что несколько людей решили, сменив руководство, сами встать во главе партии. В принципе внутрипартийные разногласия — дело не такое уж редкое. Партия — это живой организм. Она растет, развивается, действует, и вполне естественно, что в ней могут возникать разные взгляды на то, как партия должна развиваться дальше. Однако в данном случае речь идет совсем о другом, а именно — о попытке «приватизировать» партию и фактически «сдать» ее официальным властям. Ведь что произошло?

Группа недовольных провела свой так называемый «съезд», исключила из партии ее председателя и тут же обратилась в Министерство юстиции с просьбой все это признать законным. Министерство юстиции с готовностью вмешалось во внутрипартийный конфликт и фактически назначило партии нового председателя. Создан очень опасный прецедент, когда государство в открытую вмешивается во внутрипартийную жизнь, пытаясь расколоть не только одну партию, но и все демократическое движение. Чтобы положить конец обсуждению этой темы скажу только, что 26 февраля в Минске прошел ІХ внеочередной съезд Белорусской социал-демократической партии (Народная Громада), созванный по требованию более 70% региональных комитетов партии. В съезде приняли участие 113 делегатов от подавляющего большинства региональных организаций партии, в том числе от 48 из 59 официально зарегистрированных в Министерстве юстиции городских и районных организаций БСДП. Съезд тайным голосованием избрал меня председателем БСДП. Добавлю, кстати, что лидеры демократических партий, объединившихся для выдвижения единого кандидата в президенты Беларуси, единогласно признали итоги этого съезда.

С.Наумова: Как бы там ни было, Вас уже невозможно «вычеркнуть» из новейшей истории Беларуси. Не случайно, когда белорусское телевидение в очередной раз пугает граждан оппозицией, оно показывает одну из своих любимых «картинок», где Вы участвуете в уличных акциях протеста. Можно ли считать Вас «политиком улицы»?

Н. Статкевич: Человека либо можно назвать политиком, либо нельзя. А уж какие методы он использует, зависит от ситуации. Бывают времена, когда вся работа ведется в парламенте, когда критика власти сосредоточена в СМИ. Нам, к сожалению, это все в данный момент недоступно, поэтому сегодня приходится идти «на улицу». 18 октября, на следующий день после так называемого референдума, у оппозиции было только два варианта поведения: либо промолчать либо идти на площадь и там высказать свой протест, даже понимая, что за этим последует неизбежное наказание. Я предпочел последний вариант и не жалею об этом. Теперь власти в связи с э т и м возбудили против меня уголовное дело.

С. Паньковский: Но вывести людей на улицу сегодня очень сложно. Пик массовых акций пришелся на середину 90-х годов. Сегодня демонстрации и митинги оппозиции собирают совсем небольшое число людей. Может быть, стоит от них отказаться — это, в конце концов, практика XIX века?

Н.Статкевич: Прежде всего, нужно разобраться, почему так происходит. Я часто слышу о том, что такая революция, какая произошла в Украине, у нас невозможна. Причем это повторяет не только Лукашенко и официальные СМИ, но и люди демократических взглядов. Прежде всего, надо понимать, в чем различие белорусской и украинской ситуации. В Украине власть никогда не вела себя в отношении оппозиции и гражданского общества столь агрессивно, как в Беларуси. Достаточно сказать, что накануне выборов у оппозиции был свой телеканал, а значит и своя трибуна для пропаганды взглядов. Вы можете себе представить, чтобы в Беларуси было что-то подобное?! Сегодня народ запуган до предела. Недовольных на самом деле очень много, и власть это понимает. Поэтому и пугает все сильнее. Но страх — это очень сильная эмоция. И чем она обернется — это еще вопрос. Люди могут просто устать от страха, им надоест бояться — и тогда их уже никто не остановит.

С.Наумова: Нынешнюю пассивность белорусов часто объясняют их национальным характером, говорят, что их покорность заложена едва ли не генетически.

Н.Статкевич: Я думаю, что дело тут не в генетике. В 1996 году на «Чернобыльский шлях» в Минске вышло более 100 тыс. человек. Это, между прочим, те же люди, которые и сегодня живут в Беларуси. Их генетический код, надо думать, не изменился. Просто изменились обстоятельства. Кто-то просто запуган, кто-то разочаровался в действиях оппозиции. Кстати, и в Украине накануне выборов многие не верили в возможность революци и, но народ вышел на улицы и вовсе не потому, что им за это кто-то заплатил или что-то пообещали. Я был на майдане и собственными глазами видел воодушевление, которое там царило. Мне посчастливилось даже выступить на этом многотысячном митинге, где народ, между прочим, скандировал в том числе и «Свободу Беларуси!»

С. Паньковский: Так все-таки, что же подвигло людей на протест?

Н.Статкевич: Мне кажется, что т, а точка, из которой выросла «оранжевая революция», — это приватизация. Да, она проходила болезненно. Более того, она погубила какую-то часть прежней промышленности, для многих обернулась потерей рабочих мест, даже нищетой. Из приватизации выросло и несколько олигархических кланов, которые стали бороться между собой. Но в конечном счете приватизация породила конкуренцию и политический, информационный плюрализм. В этой обстановке родился средний и малый бизнес. Народ постепенно научился выживать и, что называется, «вертеться». Каждый, кто приезжает в Украину из Беларуси, сразу замечает разницу. Может быть, у нас больше того, что принято называть «порядком»: чистые тротуары, клумбы, газоны… Но в Украине сразу чувствуется, что жизнь не стоит на месте, что страна развивается. Достаточно просто проехать по трассе — всюду реклама, какие-то закусочные, придорожный сервис. И все это без всяких «президентских программ».

Созданная здесь конкурентная среда породила средний класс, который по стилю жизни уже далеко ушел от советских времен. Именно эти люди и поддержали Ющенко. Они просто сказали: «Мы не хотим криминала во власти. Мы не хотим „совка“. Мы понимаем, что Ющенко — не идеал. Но все же это — будущее, а не прошлое». Кроме того, отравление Ющенко сделало его в глазах народа героем. Он показал, что готов жертвовать ради народа своим здоровьем и даже жизнью, что он не боится. Это очень важный момент. Когда-то и Лукашенко пытался использовать этот мотив: вспомните «покушение» под Лиозно накануне первых президентских выборов.

Неспособность пойти на жертвы продемонстрировал Зенон Позняк. Он призывал людей к борьбе, но сам ушел от борьбы, уехав за границу. По-человечески мне трудно его судить. Но надо помнить, что сегодня в Беларуси нужен человек, который не испугается борьбы, не убежит, а пойдет до конца.

С. Паньковский: То, что произошло в Украине, можно назвать выбором проекта для страны. Од ин проект — авторитаризм. Другой — тот политический порядок, который предполагает законную смену власти в ходе выборов. Именно за такой демократический проект и голосовала большая часть украинского населения. Такой же выбор предстоит сделать и Беларуси. Социологические исследования, которые проводились в ходе референдума, показали, что даже в условиях давления около половины населения Беларуси не поддерживают власть. Но при этом у нас не возможна смена власти в ходе выборов. Можно ли сказать, что в стране наступило время, когда оппозиционеры должны стать профессиональными революционерами?

Н.Статкевич:Парадокс состоит в том, что население Беларуси, как мне кажется, более (во всяком случае, не менее) готово к демократии, чем население Украины. Если бы в стране действительно проводились выборы, то, я думаю, народ сменил бы нынешнюю власть. Но прошедшие выборы в Палату представителей показали, что выборы у нас просто не проводятся. Достаточно сказать, что за неделю до выборов в Минске участковые комиссии подписали пустые протоколы голосования, и дальше все решала администрация. Думаю, что результаты президентских выборов 2006 г. могут быть «нарисованы» уже сегодня. Поэтому перед нами стоит только один вопрос: как использовать предстоящую «избирательную кампанию» для дела демократии. Но мы должны хорошо понимать, что выборы и смена власти — это разные вещи. Для смены власти нужны будут иные методы борьбы, а именно: давление общества, которое не согласится с пожизненным правлением Лукашенко. Весь вопрос только в том, будет ли это давление достаточным для того, чтобы люди, защищающие власть, отказались использовать силу против своего народа. И будет ли лидер, который не побоится идти до конца вместе с народом. Если народ такого лидера увидит, он выйдет на улицы, как выходил в 90-е годы на Марши свободы. Тогда, надо сказать, многие лидеры оппозиции повели себя неправильно. Некоторые просто испугались и покорно согласились с тем, чтобы собирать митинги на площади Банголор, т. е. там, где указала власть. Тогда у многих и наступило разочарование в лидерах оппозиции.

С.Наумова: Все это звучит весьма радикально … .

Н.Статкевич: Это не радикализм, это здравый смысл. Можете ли вы себе представить, что нынешняя власть изменит свою тактику и через год с небольшим решит провести честные и справедливые выборы по всем стандартам ОБСЕ? Невероятно. Следовательно, надеяться на саму процедуру выборов не имеет смысла. Сегодня надо говорить о том, как недовольство народа властью превратить в реальный протест против этой власти. У оппозиции сегодня есть всего три варианта стратегии. Первый — проигнорировать выборы, но эта тактика уже доказала свою неэффективность в 2000 году. Вторая — сделать вид, что выборы на самом деле происходят и играть по правилам власти, а значит — неизбежно проиграть. И третья — использовать избирательную кампанию для того, чтобы поднять народ и вывести его на улицы и площади. Я понимаю, что реакция власти будет очень жесткой. Но и власть должна понимать, что тот, кто поднимет оружие против народа, автоматически объявляет себя мишенью.

С. Наумова: Есть еще один вопрос, который я не могу не задать. Сегодня в политике появляются новые фигуры, которые объявляют о своих президентских намерениях. Один из них — Александр Козулин, который ведет себя очень активно и при этом претендует на лидерство в белорусской социал-демократии. Как Вы к этому относитесь?

Н.Статкевич:Козулин пока только играет в политику. Он новичок и поэт о му многого не понимает. Например, не понимает, что нельзя начинать с разрушения, а он пытается разрушить те структуры, которые созданы не им. Его «приверженность» социал-демократической идее понятна. Сегодня на этих позициях стоит более 70% населения Беларуси. Но он должен понять, что политические взгляды не покупают, как товар на рынке. Их надо понять и принять. Тогда люди тебе поверят и за тобой пойдут. Козулин — типичный номенклатурный кандидат. Только речь идет о номенклатуре в нынешнем белорусском смысле слова, а именно: о слое запуганных чиновников, которые, по сути дела, являются крепостными и даже дома жене боятся сказать что-либо такое, что не понравится высшему начальству. Они всегда встанут на сторону победителя. Повторяю, Козулин вышел именно из этой среды. Сегодня его оппозиционность выглядит неубедительно.