Давайте спроецируем прошлое в будущее
Осевое событие минувшего года — антиноменклатурная революция в Украине — продолжает активно осмысливаться в мировых СМИ в аспекте ее возможных последствий для постсоветского пространства и, в частности, для России.
Сергей Караганов, анализируя внешнюю политику России в «Российской газете», приходит к целой серии критических выводов. Во-первых, констатирует Караганов, «самоустранение от ситуации в Белоруссии, которая была единственной страной, однозначно признававшейся зоной наших интересов. Александр Лукашенко, несмотря на предупреждение из Москвы, пошел на референдум, создавший условия для пожизненного президентства». Во-вторых, «сделав Украину чуть ли не центром всей нашей политики, мы проиграли ситуацию в ней». В-третьих, отмечает Караганов, «расплачиваясь за прошлые невыполненные обещания, пришлось решать территориальный вопрос на китайских условиях. Хорошо, что наконец решили. Плохо, что создали прецедент уступки территории». И кроме того, «зашел в тупик диалог с Евросоюзом. Не только, впрочем, по нашей вине. Но его придется начинать почти что заново». По мнению Сергея Караганова, «важнейшей причиной произошедшего явилась системная интеллектуальная слабость нашей внешней политики. Мы все хуже знаем и понимаем мир, у нас по многим признакам вообще отсутствует система внешнеполитического планирования и прогнозирования. Наша внешняя политика в высочайшей степени персонифицирована. Почти все решает и почти все делает президент. МИД, где собраны лучшие кадры государственного аппарата, полуотстранен от выработки решений. Совета безопасности не видно». И так далее.
Подобную оценку российской политики предлагают большинство западных СМИ. Параллельно набирает обороты тема «украинского эффекта» в постсоветском пространстве. Однако если конец 2004 года был ознаменован серией однозначных ответов, то для начала 2005 года характерна более трезвая оценка ситуации.
» Newsweek «, казалось бы, придерживающийся уже устоявшейся „теории домино“ (так называется статья), на деле движется в русле не вполне определенной, амбивалентной мысли. С одной стороны — предположение о „второй революции“: „Политические волнения в непосредственной близости с российскими границами вызывают в памяти начало 1989 года. Однако политические движения того времени в Восточной Европе были направлены на борьбу против советского тоталитаризма. На Украине же идет борьба против того, что некоторые называют ‚ложной демократией‘, т. е. против коррумпированных диктаторских правительств, сросшихся с олигархическими группами и капиталистическими кланами и равнодушных к нуждам своего народа, если не открыто презирающих его“. С другой стороны — „скрытое“ предположение о возможности сотрудничества, содержащее ссылку на мнение Лилии Шевцовой, сотрудника Центра Карнеги в Москве. „Путин — очень прагматичный человек, — полагает Шевцова. — Как бы ему ни была неприятна эта мысль, но ему придется пойти на попятный в отношении Украины. Он сделает все, чтобы сохранить имидж человека, с которым Запад может иметь дело“.
Немецкая «Handelsblatt» публикует интервью с профессором сравнительной политологии Ержи Маккова из университета Регенсбурга, в котором дается более определенная, хотя и менее оптимистическая трактовка описываемых событий. По мнению Ежи Маккова, хотя Украина после выборов и совершила решительный шаг в направлении Европы, тем не менее остается масса проблем, удерживающих страну на расстоянии от Европы. С другой стороны, в Москве растет страх потерять Украину, традиционно рассматриваемую в качестве исторической «собственности». «Не следует строить иллюзий, — подчеркивает Маков, — Украина будет вынуждена десятилетия оставаться в зоне влияния Москвы, в том числе и при новом руководстве, которое стремится к интеграции с Западом». И в известном отношении то же самое касается и Беларуси, хотя здесь расставляются иные акценты: «Лукашенко сейчас сидит в седле прочно, но удар может быть нанесен с другой стороны. Если он станет больше не нужным Путину, то его не будет уже послезавтра. Но в данный момент на это рассчитывать не приходится».
Интересно, что высшего накала пессимизм (который, согласно Ницше, является разновидностью болезни духа — наряду с оптимизмом) достигает в России, СМИ которой предлагают различные оценки минувших событий. От радикальной критики проводимой Кремлем политики — до радикальной критики, но с обратным знаком. Как слева, так и справа. Примерами здесь могут послужить, с одной стороны, заявление председателя идеологического совета партии «Родина» Михаила Делягина, полагающего, что отставка Путина является условием выживания России (поскольку президент России проводит недостаточно «жесткую политику), а с другой — опубликованная в „Русском журнале“ статья „Президент бюрократии“ (в которой дается адекватная, на наш взгляд, оценка излишней „жесткости“ политики Путина).
На этом фоне «странным» исключением выглядит публикация в «Эксперт-центре», презентующая весьма своеобразный (для современной России) взгляд на события в Украине (во-первых) и на так называемый глобализм (во-вторых). Согласно указанному источнику, «поддержка Ющенко была обусловлена не только шовинизмом „западенцев“ (среди его сторонников было немало и жителей восточной части страны) и довольно щедрой оплатой участникам акций оппозиции, но и социальным протестом населения против политики Кучмы». И далее: «Глобалистов уже не устраивает лояльная, зависимая, но слабая Россия. Они попросту более не желают видеть ее на карте мира, считая, что хиреющее и сдающее позиции государство, еще пытающееся латать свой ядерный арсенал, исчерпало себя. Но с планами по переустройству ненужной, непредсказуемой и оттого опасной России нужно спешить, ведь, возможно, что более благоприятного момента, чем нынешний назревающий социальный кризис, может не быть». Тем, кто прочел данную статью, придется долго думать о том, что хотел сказать ее автор (или к чему хотел подвести).
Интересно, что именно в Беларуси, в стране, которая почти не располагает опытом революционного процесса, мы можем столкнуться с примерами подлинного оптимизма. К примеру, «Белорусские новости» выдвигают предположение, что «белорусская номенклатура, быть может, за редким исключением, не считает себя связанной с президентом до конца. В определенном смысле ей нечего терять, кроме своих цепей. Поэтому процесс перехода белорусских чиновников во время гипотетической революции на сторону оппозиции может быть куда более активным, чем это было в пору „оранжевой“ революции в Украине».
Весьма «приятное» исключение на фоне предположений, все более тяготеющих к осторожности. Опровергать подобные домыслы преступно, придерживаться их наивно. Следовательно, необходимо делать выбор.
В. Ко.
15.01.05