Почему выговоры за выделение участков в Минской районе работникам милиции, прокуратуры и судов объявлены генеральным прокурорам — нынешнему и двум и бывшим? И почему только прокурорам, а не, скажем, министру внутренних дел, питомцам которого принадлежит большая часть незаконных (по мнению президента) построек в милицейском поселке?
Александр Федута. Правильно объявлено!
В государстве с жесткой административной системой именно прокуратура (в данном случае — генеральный прокурор) должна вносить представление на освобождение высокопоставленных коррупционеров от должности. Если они не знали о коррупции, значит, плохо работали. Если знали и молчали — еще хуже. У нас именно генпрокуратура — око государево, а насколько оно недреманное, зависит от государя. Захотел — увидел, не захотел — не увидел.
В данном случае захотел. Но времени прошло столь много, и нарушения были столь вопиющими, что нужно было себе это око либо выколоть, либо подбить. А.Г. решил подбить — объявил выговор всем троим, при ком с его благоволительного молчания это безобразие длилось.
Но ведь то же самое происходит и происходило всегда в державах, где воля одного лица выше закона. Вспомните пресловутый демарш Геринга: я решаю, кто у меня еврей! Так и Лукашенко — решает, кто у него коррупционер. А генпрокуроры выступают в роли стрелочников. Потому что возжелай президент реально побороть коррупцию или хотя бы уменьшить ее значение в экономике — все рычаги у него есть.
Что же касается других пораженных коррупцией ведомств и их руководителей. Александр Лукашенко прекрасно понимает: власть имеет жесткую пирамидальную форму с треугольником в основании — административный аппарат (аппарат управления), аппарат подавления и насилия, идеологический аппарат (аппарат обоснования). Невозможно расшатывать все три основы одновременно — так и упасть можно. Сегодня наиболее разветвленная структура из силовиков — МВД. Нельзя чистить одновременно ее и, скажем, прокуратуру. Прокуратуру сегодня, как, вероятно, ему кажется, очистить важнее. Что он и делает.