Любой договор с Россией не стоит бумаги, на которой он записан.
Отто фон Бисмарк, канцлер Германии
Война в Грузии поставила под сомнение весь комплекс взаимоотношений между Россией и Европейским союзом, хотя такого рода проблемы формально не входят пока у него в число наиболее актуальных. Например, во время «холодной войны» у ЕС не было мандата даже на обсуждение собственной внешней и оборонной политики. Тем не менее, именно Евросоюз, благодаря активности своего нынешнего председателя, французского президента Николя Саркози, взял на себя лидирующую роль в урегулировании разразившегося конфликта.
На данный момент от этой организации едва ли можно ожидать столь необходимых в сложившейся ситуации решительности и последовательности. Это фактически подтвердил чрезвычайный саммит ЕС, созванный в конце августа в связи с резким обострением ситуации на Кавказе Как и предполагало большинство обозревателей, радикальных решений он не принял: 27 европейских лидеров обязались оказать Грузии поддержку политического и экономического характера, осторожно осудили агрессивные действия Кремля, направленные против ее территориальной целостности, но никаких санкций против него вводить не стали. Можно сказать, погрозили пальчиком.
Впрочем, если участь, что традиционный метод взаимодействия России с ЕС состоит в том, чтобы вносить раскол в ряды европейцев, с тем, чтобы лидеры Евросоюза погрязли во взаимных противоречиях и не смогли выработать единой позиции, то даже такой результат можно было рассматривать как более или менее успешный.
По крайней мере, было «решительно осуждено» одностороннее признание Москвой независимости Абхазии и Южной Осетии, выражена готовность оказать материальную помощь в деле восстановления Грузии. Кроме того, было принято решение повысить уровень отношений с Тбилиси, в том числе ввести облегченный визовый режим и — при выполнении требуемых условий — создать полномасштабную зону свободной торговли, в связи с чем был назначен специальный представитель. Была также отмечена необходимость интенсифицировать усилия по диверсификации источников и маршрутов поставок энергоресурсов в объединенную Европу.
В Кремле же были уверены, что Европа в очередной раз продемонстрирует свою неспособность к объединению даже в самых серьезных вопросах и не осудит Россию, памятуя о нефти, газе, перенацеливании ракет и прочих малоприятных перспективах. Там считали, что любая беззубая резолюция станет их победой, и если им удастся продавить Запад в сложившейся ситуации, то дальше игра будет вестись уже по их правилам. Расчет был также на то, что на Евросоюз произведет впечатление череда признаний Абхазии и Южной Осетии со стороны стран СНГ или каких-то других стран.
Последнего, как известно, не произошло, отчасти поэтому Кремлю пришлось несколько сбавить тон. И 8 сентября, во время повторного посещения Саркози России, было подписано соглашение о европейских наблюдателях в зоне конфликта, задача которых заключается в контроле над соблюдением обязательств, принятых на себя сторонами. В этом шаге проявилась слабость Евросоюза: в документах не было уточнено, что он станет делать, если Россия будет противиться (а российский МИД не преминул заявить, что у наблюдателей должна быть единственная задача — препятствовать боевым действиям грузинской стороны).
1 октября мониторинговая миссия Европейского союза (ММЕС) приступила к работе. В ее рамках начали работу 200 наблюдателей. Общий штат ММЕС составляет 350 человек, бюджет равен 35 млн. евро, а продолжительность первоначально рассчитана на 12 месяцев. В формировании состава миссии принимали участие 22 страны-члены Евросоюза. Главный офис размещен в Тбилиси, региональные полевые офисы открыты в Базалети, Гори, Поти и Зугдиди. Возглавил миссию посол Ганс-Йорг Габер (Германия).
Высокий представитель ЕС по вопросам совместной политики безопасности и обороны Хавьер Солана отметил, что на первом этапе целью миссии является вывод российских войск с территорий, примыкающих к Абхазии и Южной Осетии: «Наблюдатели будут работать на тех территориях, на которые они будут иметь возможность зайти».
Между тем ясности с подобными территориями пока нет: в последний момент у российских военных появились вопросы относительно пребывания тех даже в так называемых «буферных зонах» вокруг непризнанных образований. И в первый же день своей работы миссия наблюдателей столкнулась с проблемами. Когда первая группа в сопровождении журналистов прибыла в грузинское село Каралети в 4 км от административной границы Южной Осетии, командир оборудованного на въезде в него российского блокпоста поначалу категорически отказался пропускать наблюдателей дальше. После долгих телефонных переговоров он все же согласился их пропустить, но без сопровождения журналистов. Но этим еще повезло — другие группы мониторинга российскими военными в буферные зоны вообще допущены не были.
В МИД РФ объяснили возникшие проблемы «техническими сложностями». В Тбилиси не исключают, что российская сторона и впредь будет искать любые возможности для осложнения работы международных наблюдателей. Как заявил журналистам секретарь грузинского Совбеза Александр Ломая, «с этой целью российские военные находят тысячи зацепок — от цвета евросоюзовских бронемашин до деталей экипировки международных наблюдателей».
Кроме того, Москва и Брюссель по-прежнему расходятся в вопросе о том, должны ли наблюдатели контролировать территорию двух непризнанных республик. Выступая в Тбилиси, Хавьер Солана заявил о том, что наблюдатели ЕС в дальнейшем будут размещены на территории всей Грузии, которая, в соответствии с твердой позицией Брюсселя, включает Абхазию и Южную Осетию.
Москва же трактует договоренности совершенно иначе. По словам одного из сотрудников российского внешнеполитического ведомства, «наблюдатели от ЕС действительно будут размещены на всей территории Грузии. Разумеется, минус Абхазия и Южная Осетия, которые являются независимыми государствами». Не очень ясно, правда, почему, если они такие независимые, об этом заявляет представитель другого государства.
Наконец, под угрозой срыва оказалось выполнение еще одного ключевого пункта мирного плана — проведение встречи в Женеве по ситуации на Кавказе. Россияне поставили жесткие условия, что переговоры пройдут только при участии представителей Абхазии и Южной Осетии, поскольку без них «обсуждение вопросов безопасности на Кавказе представляется не совсем уместным». Понятно, что для Евросоюза участие Сухуми и Цхинвали в качестве независимых государств категорически неприемлемо. Таким образом, реализация важнейших составляющих плана Медведева-Саркози вызывает сомнение.
Конечно, для Европы было бы исключительно важно как можно более решительно продемонстрировать Кремлю, что экспансионистская политика в отношении других государств и фактическое расширение за их счет своих границ, как это случилось с Грузией, — недопустимая политическая стратегия. Поэтому ее столь сдержанная позиция посылает Москве неправильный сигнал о готовности примириться с ее экспансионизмом, что очень опасно.
К сожалению, на сегодняшний день Евросоюз вряд ли способен придерживаться жесткой линии в отношении России. С одной стороны, дело в интересах и энергетической зависимости, а с другой — в бюрократическо-демократической сущности самого ЕС. Это Москва может, не советуясь ни с кем, принимать решения, которые ставят мир на грань новой «холодной войны». А там, чтобы принять какое-то решение, необходимо получить согласие всех почти трех десятков членов.
При этом всегда можно кого-то «подкупить» или же, используя противоречия, хотя бы выиграть время, на что и надеется Россия. Здесь главными ее потенциальными союзниками являются Германия, Италия, Испания, Финляндия и, пожалуй, лишь за исключением последнего времени, Франция. В обмен на поддержку Москва может предложить им изменение российской позиции по Ирану и экономические преференции.
И, наоборот, Россия, безусловно, способна принять целый ряд болезненных для Европы мер, хотя в итоге они окажутся чрезмерно дорогостоящими для нее самой. Например, на пике похолодания грядущей зимой она в состоянии спровоцировать значительный рост цен в одних странах, а также парализовать рынки в других. Однако утраты в такой ситуации — от потерь на ставках по будущим кредитам до потерь от роста цен на импорт (например, немецких труб) — сделают цену вопроса слишком высокой. Что же касается «поворота труб», как газовых, так и нефтяных, из Европы на Китай, то в обозримом будущем он невозможен: такие затраты экономика РФ не вынесет даже в мобилизационном режиме. К тому же Китай просто не готов к потреблению таких объемов энергоносителей по мировым ценам.
Это опасная игра, по большому счету не отвечающая интересам самой России. Она находится в худшем положении, чем кажется на первый взгляд: глубокий демографический спад, жалкое состояние системы здравоохранения, недопустимо высокий уровень преступности. Несмотря на динамичный экономический рост, промышленность еще не встала прочно на ноги, и ей жизненно необходимы инвестиции и технологии Запада.
Со своей стороны, Запад действительно нуждается в содействии России в своей борьбе против терроризма и в решении таких вопросов, как иранский. Но ему требуется настоящее партнерство, а настоящие партнеры играют по правилам. Не существует более серьезного вызова трансатлантической солидарности и западным ценностям, чем нарушение Россией норм международного права.
По словам российского эксперта Алексея Рощина, «произошедший — назовем вещи своими именами — захват чужих территорий показал всем нагляднее некуда: в России крайне сильны реваншистские настроения. А что такое большая страна, жаждущая реванша, Европа очень хорошо помнит на примере нацистской Германии. То есть дело не в грузинских автономиях — дело в том, что люди в Европе и Америке помнят: реваншисты не останавливаются». Аналогия, конечно, не доказательство, но нельзя отрицать, что данная ситуация во многом напоминает судетский кризис 1938 года.
Поэтому в конечном счете, с учетом всех упомянутых факторов объединенная Европа вряд ли оставит без ответа подобное поведение Москвы, хотя и не будет действовать скоропалительно. Как представляется, доминирующее там настроение точно выразил лорд Пауэлл, бывший при Маргарет Тэтчер министром иностранных дел: «Это поражение и неудача, и нам придется это признать. Однако мы можем и должны помешать этому повториться вновь».
Как заметил российский аналитик Федор Лукъянов, «в долгосрочной перспективе будет иметь место переосмысление всей политики в отношении России, в частности, военное планирование, которое на протяжении последних 15 лет исходило из того, что Россия не является угрозой, и ее не принимали всерьез. Сейчас это будет рассматриваться уже как потенциальная угроза, вполне серьезная».
Собственно, процесс уже, похоже, пошел. В частности, существует мнение, что основной причиной отступления Кремля с занятых позиций стали обращенные к нему мольбы российских олигархов, для которых обрушение фондового рынка обещает проблемы с рефинансированием долгов и серьезное удорожание новых кредитных денег. Как едко заметила Евгения Альбац, «ура-патриотизм, оказывается, хорош, когда индекс РТС в районе 2400 пунктов, а цены на нефть — далеко за сотку за баррель. Когда и то и другое падает, рубахи на груди оставляют рвать тем, кто вещает в телеящике».
Можно также предположить, что в сложившейся ситуации Европейский союз гораздо более серьезно займется решением проблемы диверсификации своего энергетического импорта. Ну, и уж совершенно очевидно, что ни о каком широком международном признании Абхазии в обозримом будущем не может быть и речи, а на этом фоне вполне могут возникнуть серьезные проблемы с зимней Олимпиадой в Сочи.
Между прочим, наиболее действенные средства воздействия на Кремль лежат отнюдь не в области коллективных санкций и даже санкций вообще. Европейцам достаточно начать полномасштабное расследование происхождения осевших в европейских банках многомиллиардных капиталов российских олигархов, в том числе близких к Путину и Медведеву. В Англии, кстати, подобные намерения уже высказываются, и если Москва будет и дальше игнорировать мнение своих европейских партнеров и грозить соседям по СНГ, то к британцам вполне могут присоединиться и Германия, и Франция, и Испания.
Так что Россия выиграла только в краткосрочной перспективе. Решив воспользоваться благоприятным моментом, она явно позволила себе пренебречь тем немаловажным обстоятельством, что репутация — это тоже капитал, и в итоге в весьма значительной степени его утратила. Теперь в миролюбие и цивилизованность тандема Путин-Медведев в Европе будут верить только прикормленные отставные политики вроде Герхарда Шредера.
Все произошедшее позволяет весьма наглядно представить, как бурно будут развиваться события вокруг Беларуси, если ее нынешнее или будущее руководство решит на деле сменить внешнеполитическую ориентацию.